Александр Иванович Бородулин - Раскаяние царя Дугрия

Раскаяние царя Дугрия

Это было очень давно. А близко, далеко ли – все равно. Горы между нами или же моря, расскажу я вам про одного царя, который, в исключение из правил, по справедливости своей страною правил.

А правил тот царь государством Тамерия и имя ему было Дугрий. Отец его был тяжело ранен в бою во время очередной войны с соседним государством Мугалия и после двух недель тяжелых мучений жизнь окончательно оставила его тело. Дугрий был единственным сыном умершего царя и приняв управление государством, первым делом решил положить конец кровопролитной и бессмысленной войне. Эти войны уносили тысячи и тысячи жизней граждан Тамерии и государство пришло в упадок. Визири-министры настоятельно советовали Дугрию, для восполнения казны, увеличить налоги. Дугрию несколько раз снился один и тот же сон. Во сне он видел своего отца, как его, израненного заставляют нести тяжелую ношу, а он идет, падает, еще больше калечится, его снова заставляют подняться, снова нагружают еще более тяжелым грузом и снова заставляют идти. И наконец он падает замертво. И уже никакая сила не способна поднять его. Дугрий хотел обратится за толкованием этого сна к придворным звездочетам, но вспоминая, как будучи принцем, он много раз убеждался, что звездочеты чаще ошибаются, чем угадывают, не стал этого делать. И он сам истолковал этот сон. Израненный отец его – это народ Тамерии. А тяжелая ноша – это налоги, которые желают увеличить чиновники. И эти налоги могут окончательно загубить народ Тамерии. А если не будет народа, то не будет и государства.

И Дугрий, вопреки советам министров, принял решение снизить налоги. Это решение привело в негодование визирей-министров, которые ссылаясь на неопытность молодого царя, говорили о необходимости введения временного правления страной. Тогда Дугрий созвал визирей и показал им пшеничный колосок. В колоске было ровно тридцать зерен. Дугрий вынул двадцать зерен из колоска и дал их министру финансов. Этим он показал налог, которым облагается народ Тамерии. А затем спросил министров, сколько колосков может вырасти к следующему урожаю. Все хором ответили, что десять. Дугрий сказал, что от следующего урожая в казну поступят двести зерен, по двадцать от каждого колоска. Опять министры закивали. Тогда Дугрий показал второй колосок и отделил от него всего лишь десять зерен. А затем снова спросил министров, сколько колосков может вырасти к следующему урожаю. Все хором ответили, что двадцать. Дугрий сказал, что от следующего урожая в казну поступят тоже двести зерен, по десять от каждого колоска. На этот раз министры стали ухмыляться и переглядываться, ибо они не понимали, к чему это Дугрий затеял эти считалки с пшеничными зернами. А Дугрий продолжал. От третьего урожая, при больших налогах, в казну поступят две тысячи зерен, по двадцать от ста колосков, которые могут вырасти из оставшихся ста зерен. Министры одобрительно закивали. Им очень понравилось, что речь пошла уже о тысячах. Но Дугрий сказал, что при сниженном налоге, от оставшихся четырех сотен зерен могут вырасти четыре сотни колосков, от которых в казну поступят четыре тысячи зерен. Таким образом, сделав налог меньше в два раза, уже от третьего урожая поступления в казну могут стать в два раза больше. Министры недоуменно переглянулись. Они ленились подсчитывать такие большие числа сами и подумали, что Дугрий продемонстрировал им какой-то числовой фокус. Но царский указ о снижении налогов был принят. Министры ожидали скорого опустения казны, как предлога отстранить Дугрия от управления страной. Но, к их величайшему разочарованию, уже через несколько недель страна стала восстанавливаться и развиваться, а казна стала быстро пополняться, ибо люди стали трудится активно и открыто, не боясь, что большая часть их заработка будет присвоена жадными чиновниками и аристократами. Товаров стало больше, цены на них снизились, а, следовательно, повысилась покупательная способность у людей. И даже при маленькой ставке налога суммарное поступление в казну значительно увеличилось.

Люди были благодарны Дугрию за то, что впервые за долгие годы, они могли жить и работать мирно и честно. Речи о временном правлении страной уже не могло