Александр Тимофеевич Филичкин - Пылающий 42-й. От Демянска до Сталинграда

Затем, Доля услышал шум камышей, что тёрлись о борт небольшого плавсредства и шорох ветвей над головой. Парень с облегчением понял, что баркас всё же достиг левого берега. Он вошёл в небольшую протоку. Самолёты фашистов потеряли его среди плотных зарослей карагача и прочих деревьев.

Кораблик ткнулся носом в песок. Из кустов выскочили санитары и принялись выносить тяжелораненых. За то время, что они плыли по Волге, таких стало значительно больше, а несколько красноармейцев убило пулями или осколками.

Те, кто мог ходить, сами спустились на землю. Среди них оказались Доля и его поводырь, которого звали Иваном Сергеевичем. Их посадили в полуторку и повезли на восток.

Пока добирались до железной дороги, уже рассвело. Солнце поднялось в небо, а вместе с ним появились и фрицы. То ли, у Гитлера было много пилотов, и они летали посменно? То ли, они не вылезали из своих самолётов целыми сутками? Как бы то ни было, но налёты фашистов не прекращались ни ночью, ни днём.

Чтобы не облегчать работу противникам, полуторки не сбивались в колонны, а каждая двигалась сама по себе. Водитель сам выбирал нужный маршрут и вёл машину по разбитым просёлкам.

Фрицы охотились за всеми подряд. Заметив автомобиль, телегу, или группу людей, они пикировали с большой высоты, строчили из пулемётов, а если имелись под крыльями бомбы, то бросали их вниз. Причём, не разбирали, кто попал под удар? Военные части, раненые красноармейцы или гражданские люди: старики, женщины, дети.

Третьего сентября, ближе к полудню, Доля и его поводырь всё же добрались до железной дороги. Их посадили в переполненный санитарный вагон. Паровоз дал длинный гудок. Состав тронулся с места и потащился на юго-восток, в сторону Каспия.

Парень послушал, как редко стучат колёса на стыках, и удручённо покачал головой. Он вспомнил о том, что когда ехал на запад, то поезд бежал намного быстрее. Так было, когда их везли на Калининский фронт. Так было и не очень давно, когда батальон из города Горького спешил к Сталинграду.

Конечно, железка загружена сейчас до предела, но всё же не до такой сильной степени, чтоб оставаться на месте помногу часов, и ждать неизвестно чего. В небе кружат проклятые фрицы и лупят по эшелонам, не разбирая, кто там внутри? Так и убьют по дороге.

Как только появлялись самолёты фашистов, поезд тотчас замирал и все, кто мог двигаться самостоятельно, выбегали наружу. Люди падали в канавы и ямы и пережидали налёт.

В первый раз Доля тоже поддался стадному чувству. Он поднялся на ноги и собрался уже, выскочить следом за всеми. Потом вдруг подумал: – «Зачем же, я буду мешаться под ногами у зрячих? Вдруг, из-за меня, кто не успеет спастись? А если я, не дай Бог, отстану от поезда то, что тогда случится со мной? Кто станет возиться с незрячим? Так хоть до госпиталя меня довезут, а там будет видно. Может быть, как-нибудь доберусь и до дома?»

С тех пор, механик всегда оставался на месте. Доля услышал, что старый Сергеич, который ехал в соседнем открытом купе, тоже никуда не ходил. Парень спросил: – Почему, так медленно едем?

– А куда нам спешить? – ответил однорукий солдат: – В первую голову идут эшелоны с войсками и техникой, а мы своё уже отработали. На что, мы теперь всем нужны? Ни винтовку поднять, ни прицелиться. Можем пальнуть в белый свет, как в копеечку. Да только всё это без толку.

Ни шатко, ни валко, поезд шёл поначалу к югу-востоку. Потом, повернул почти в обратную сторону и покатился на север. Спустя две недели, семнадцатого сентября состав прибыл в Куйбышев.

Там Доля с Сергеичем, наконец-то, попали в воинский госпиталь. Парень устроился в огромной палате, где находилось более двадцати человек. Он подозвал к себе санитарку и попросил написать за него милой матери.

Девушка принесла листочек бумаги из школьной тетради и простой карандаш. Молодой человек продиктовал коротенькое письмо. В нём он сообщал, что слегка повредил правую руку, поэтому, за него пишет сестричка.

Мол, в ближайшее время, он будет в полном порядке и, скорее всего, приедет в гости к родным. Его послание свернули в небольшой треугольник, и отправили в Горьковскую область, в Княгининский район, в колхоз «Красные Лебеди».

Сам Доля недолго оставался в запасной столице СССР. Он был посажен в вагон и отправился вслед за посланием к маме. Его несколько раз пересаживали с одного санитарного поезда в другой эшелон и довезли до самого Горького.

Там он попал в новый госпиталь, где пролежал --">