Константин Волошин - Пыль моря (СИ)

гостиницу, и будем встречаться хоть каждый день. Нужно подождать до года...

– Да я понимаю, Риа. А всё ж настроение не из весёлых.

После долгих приготовлений и сутолоки с чиновниками таможни и агентами компании, пассажиров выпустили на берег.

Мишка с Риа уселись в коляску и, кутаясь в плащи от сырого ветра, потрусили в город, продираясь сквозь толпу людей и экипажей.

По сторонам проплывали огромные каменные дома купцов и богатых ремесленников. Мелькали дворцы вельмож. Мишка был захвачен зрелищем огромного города и молча вертел головой.

Дом родственников Риа находился довольно далеко, и добрались до него незадолго до вечера. Обычные приветствия наскучили Мишке и он, едва дождавшись возможности, уехал в гостиницу, о которой договорились с Риа заранее.

Потекли разнообразные дни жизни в центре торговли Европы. Мишка постепенно привыкал, а Риа скрашивала своим обществом его теперешнюю жизнь.

– Завтра отправляюсь к своим! – радостно возвестил Мишка, хватая Риа в свои крепкие объятия.

– Уже разузнал? Вот и хорошо!

– Волнуюсь, Риа. С чего это, а?

– Мишель, это вполне понятно. Сколько лет не виделся. Говорить хоть не разучился?

– Даже сам не знаю. Наверное, немного есть.

– Ещё не признают за своего.

– И я этого боюсь. У нас народ недоверчивый, а бояре и просто люты бывают страшно. Так, помнится, рассказывали старики.

Ночь для Мишки прошла в кошмарах. Он не мог надолго заснуть. В голове носились разные мысли, рисуя картины его встречи с русскими. Он то забывался коротким трепетным сном, то тут же открывал глаза и вслушивался в звуки ночного дома.

Он никак не мог понять, почему встречу назначили на вечер. Ждать до вечера представлялось ему мучением, и он заранее успокаивал себя и готовил к ожиданию.

Весь день он провёл с Риа, но ни на чём не мог сосредоточить внимание. Риа понимала его состояние и не докучала расспросами и успокоительными советами.

– Как дожить до вечера? – иногда спрашивал он себя, и Риа тревожно оглядывала его сумрачное лицо.

Он отвёз женщину домой, когда смеркалось, и они трепетно попрощались, с тоской глядя в глаза друг другу.

– Как-то тревожно на душе, Мишель, – призналась она, трогая пальцами его щёку, и по трепету их Мишка чуял, что она тревожится за него. Ему стало ещё тоскливей, и он поспешил проститься.

– Завтра встретимся, и я всё тебе расскажу, милая, – бросил он на ходу.

– Будь осторожен, милый!

Экипаж скоро довёз его до гостиницы. Он переоделся, захватил шпагу и пистолет и пешком отправился на встречу в трактир, до которого с полчаса ходу.

В окнах светился жёлтый свет, улицы становились пустынными, редкий чёткий звук конских подков далеко слышался в тишине туманного вечера.

Пройдя чуть больше половины пути, Мишка далеко от себя увидел в свете тусклого фонаря группу мужчин, появившуюся из-за угла переулка. Мелькнула мысль перейти на другую сторону, но он усмехнулся и только поправил эфес шпаги.

Четверо в плащах приближались, и Мишке вдруг показалось, что они слишком напряжённо и молча идут. Он посторонился, уступая дорогу, но тут встречные разом выдернули шпаги, и Мишка почувствовал обжигающий укол в руку. Он отпрыгнул и выхватил свою шпагу.

Четверо молча бросились на него, и металл зазвенел, высекая искры. Сопение и топот ног, звуки открывающихся форточек и возгласы обывателей – всё воспринял возбуждённый мозг Мишки. Он отбивался от наседавших, стараясь не пропустить кого-нибудь за спину. Он не чувствовал раны в руке и лёгких уколов, которые едва достигали его тела.

«Неужели штурман?» – проносилось в голове.

Вот один из нападавших откатился к столбу, выронив зазвеневшую шпагу. Остальные хрипло подбадривали друг друга и ожесточённо наскакивали, делая быстрые выпады. Мишке удалось выбить шпагу у одного, и пока тот ловил её, он достал грудь неосторожного крепыша в широкополой шляпе.

– Кончай его! – прохрипел один, наматывая на руку плащ. – Патруль идёт!

Мишка тоже услышал далёкие шаги и звон оружия, и в этот момент клинок шпаги пронзил его грудь. В глазах поплыли круги, но шаги патруля зазвучали так громко, что он попытался зажать уши. Не чувствовал, как падал на скользкие плиты мостовой. Только голос хрипатого донёсся из далека:

– Бежим, наше дело сделано. Штурман будет доволен!

Грохот шагов стал быстро стихать и темнота беспамятства --">