О. Рейтерн - Потерян в море

обращала на него никакого внимания. Только молоденький юнга с короткой косичкой, подобранный капитаном в порту перед плаванием, то и дело косился на нос судна.

— Ну-ну, старик, не пугай мальца, — тихий шёпот дрожью прошелся по обшивке, проникая в камбуз. — Рано.

Капитан «Отверженного», известный во многих водах под прозвищем Фанатик, а на деле носящий имя Грахго, любовно прикоснулся к теплому дереву. Ладонь отозвалась привычным покалыванием, словно сотни маленьких молний разом впились в кожу — так реагировала жила жизни судна. Это ощущение было даровано не многим. Только самым везучим или живучим, что в ремесле пирата было одним и тем же. Матерый боцман сравнивал его с первым прикосновением шлюхи к девственнику, и не сказать, что он был далек от истины. По крайней мере, Отверженному это сравнение особенно нравилось.

— Че рот раззявил, крысеныш?!

Зычный бас старпома могли бы услышать и на берегу, что уж говорить о бедном юнге, стоявшем к нему совсем близко? Мальчишка подскочил, испуганно вжимая голову в плечи и прикрывая глаза. От этого смачный подзатыльник не стал менее болезненным.

— Кто за тебя палубу драить будет? Он?! — старпом кивком головы указал на носовую фигуру, чьи темные провалы глаз, казалось, впились в тощего пацана.

— Н-нет…

Юнга кинул испуганный взгляд на нос корабля. Отверженный пренебрежительно хмыкнул и дернул ротовыми щупальцами. От этого действия мальчишка, спешащий взять замызганную тряпку, запутался в своих же ногах, моментально растянувшись во весь небольшой рост на досках. Первым рассмеялся боцман, чей смех напоминал не то крики больной чайки, не то здорового осла. Его тут же подхватила остальная команда, заполнив маленький мир судна заразительным весельем. Отверженный раззявил пасть в безвучном смехе вместе со своей командой, хаотично шевеля щупальцами и подергивая многочисленным такелажем.

— Вставай, парень, — Фанатик легко поднял юнца за шиворот, чуть щуря зеленые глаза из-за яркого солнца. — Я познакомлю тебя со своим братом.

— Как скажете, капитан, — пролепетал юнга, не до конца веря в происходящее.

Грахго уверенно и не торопясь направился на нос корабля, пока мальчишка робко семенил за ним по пятам, то и дело оглядываясь по сторонам. Отверженный чувствовал, как разнится их походка. И дело было даже не в самом шаге, а в жизни, что обитала в телах. Когда капитан ступал на судно, то по доскам сразу же разливалось тепло. Точно такое же тепло появлялось всякий раз, когда Отверженный входил в родную гавань, а канаты крепили к такой знакомой пристани. Для корабля Фанатик был сродни огню в зимнюю ночь. Горячий и опасный, но дарующий жизнь. От юнги веяло иным. Он был легким, пугливым, едва ощутимым. Слабым бризом, что появляется мимолетной иллюзией в штиль и исчезает быстрее, чем просоленные доски успеют им насладиться.

— Вообще, нам не обязательно идти к носу, — Грахго усмехнулся точно так же, как морда осьминога усмехалась до этого.

Фанатик взял юнгу за плечи, с силой выводя перед собой и подталкивая к борту, чтобы узорчатые щупальца и морда оказались у него прямо перед глазами. Совсем недавно мальчишка завороженно наблюдал за фрегатом с пристани, только мечтая оказаться частью команды, о которой по пиратскому городу ходило столько слухов. Теперь же, взирая на монументальную фигуру, являющую собой смесь человека и глубинного монстра, юнец уже не был так уверен в своем решении.

— Отверженный — это не только фигура. Это весь корабль от носа и до кормы, включая канаты и петли. Это глаза и уши капитана, — мужчина произносил слова негромко, наклонившись к самому уху мальчишки.

Отверженный видел, как в испуге расширяются тёмные глаза мальца, как белеют плотно сжатые губы. Ощущал сладкий страх, вызывающий слабую дрожь предвкушения у самого фрегата.

— Теперь ты один из нас, малец. Но запомни, — капитан выпрямился. Голос его изменился. Стал тягучим и глухим, напоминающим низкий рокот зверя, притаившегося меж скал: — запомни хорошенько. Мы не отдаем людей на корм акулам. Мы скармливаем их носовой фигуре…

— Плоть от плоти, — произнес старпом, крепко хватая юнгу за руки.

— Кровь от крови, — присоединился боцман, вытягивая левую руку паренька над палубой.

— Одна душа, — Фанатик полоснул кинжалом по ладони мальчишки.

— В жизни и после смерти, — подхватила команда.

Десятки алых капель упали на палубу, жадно --">