Луис Ламур - По следу койота

Льюис Ламур ПО СЛЕДУ КОЙОТА

Всего лишь секунду назад Чик Боудри дремал в седле, измученный длинными милями дороги, внезапная настороженность узкомордого чалого жеребца разбудила его.

Надвинув черную с плоской тульей шляпу на лоб, он оглядел местность с видом человека, который, похоже, проживет долго. Его предупредили ноги, чувствующие каждое движение лошади. Если бы этого оказалось мало, ему достаточно было взглянуть на тревожно напрягшиеся уши и раздувающиеся ноздри чалого. Что бы там ни было впереди, чалому это не нравилось.

Осторожно ведя жеребца по пыльной тропе, Боудри медленно подъехал к роще. Правая рука сама опустилась к кобуре и сняла кожаный ремешок, удерживающий в ней шестизарядник во время долгих поездок. Лицо Чика, напоминающее лицо индейца-апачи, не изменилось, только побледнел шрам на правой щеке да посуровели глаза.

Тропа вела вдоль основания скалистого хребта, где стояли редкие деревья и лежали тут и там камни, скатившиеся вниз по склону с самого гребня. Чалый, легко ступая, вошел в рощу.

— Ну-ка, постой, мальчик, — тихо сказал Чик, останавливая коня.

В нескольких ярдах впереди лежало распростертое тело человека.

Рейнджер сидел на коне и осматривал местность с вниманием человека, который знает, что ему придется свидетельствовать в суде и уж по крайней мере составить отчет о своей находке.

Человек, лежащий рядом с тропой, был мертв. Осмотра для подтверждения не требовалось: после такого ранения остаться в живых невозможно. К тому же, он лежал на спине, глядя на солнце открытыми, немигающими глазами.

Около трупа не было следов, кроме отпечатков копыт лошади, стоящей неподалеку. Судя по размеру раны в груди, стреляли в спину. Боудри повернулся в седле, прикидывая расстояние; его взгляд остановился на большой, покрытой кустарником скале ярдах в пятидесяти.

Рейнджер, не двигаясь, сидел на коне. Убийца не хотел рисковать. И правильно делал, потому что человек, лежащий на земле, отнюдь не был новичком. У него было красивое лицо, в котором чувствовалась суровая сила, его обдували ветры дальних дорог. Человек носил два револьвера, а это делали немногие — только те, кто умел с ними обращаться.

Боудри проехал еще несколько шагов, стараясь не затоптать следы. Он заметил цепочку, висящую на пряжке шпор, осмотрел лошадь, обратив внимание на трензель, явно изготовленный в Санта-Барбаре, и замысловатые тападерос чехлы для шпор.

— Калифорния, — вслух сказал Боудри. — Далеко же он заехал, чтобы здесь умереть.

Спешившись, он подошел к лошади убитого. Сначала она шарахнулась, но когда Чик с ней заговорил, в нерешительности остановилась, потом потянулась к нему мордой — осторожно, но дружелюбно.

— Твой хозяин, — сказал Боудри, — похоже, был нормальным парнем. С тобой обращались хорошо.

Он почесал ей шею, приглядываясь к деталям. Его внимание привлекла висящая у седла риата из сыромятной кожи.

— Восемьдесят или восемьдесят пять футов, бьюсь об заклад. Я слыхал о таких. Ну, парень из Калифорнии, ты был настоящим ковбоем!

Техасские всадники пользовались волосяными лассо длиной от тридцати пяти до сорока футов и работали с ними вплотную к коровам или бычкам. Для того чтобы обращаться с лассо длиной восемьдесят футов, требовалось искусство мастера, и Боудри слышал о калифорнийских вакеро, которые владели им в совершенстве.

Подойдя к убитому, он проверил его карманы. Одежда пропылилась насквозь. Судя по ней, а также по состоянию лошади, человек ехал издалека и быстро. Лошадь была высокой, вороной масти, крупнее, чем большинство техасских лошадей, явно хороших кровей и тщательно выдрессированная. Это была лошадь, способная вынести трудные мили долгих дорог, и, кажется, именно это ей пришлось испытать.

— Ты к кому-то ехал, — предположил Чик, — потому что, глядя на тебя, никак не подумаешь, что ты мог от кого-то убегать.

Аккуратно связав в узелок вещи, найденные у убитого, Чик положил их в карман. Затем он снял с мертвеца пистолеты и повесил на луку седла.

Ближайший город находился слишком далеко, чтобы везти туда тело, к тому же в дороге ему наверняка встретятся койоты.

— Четвероногие, — Боудри, как и многие, кто ездит в одиночестве верхом, часто разговаривал сам с собой. — С двуногими ты уже встретился.

В небольшой ложбинке он нашел место, где земля была не слишком твердой, выкопал палкой неглубокую яму и --">