Вильям (Уильям) Виллис (Уиллис) - На плоту через океан

о возникшей у меня идее.

— Знаешь, Тедди, — начал я, — недавно, во время плавания, мне пришла в голову одна мысль. Она не раз приходила мне на ум еще с детства... Эта мысль овладела мной полностью. Короче, я собираюсь построить плот и переплыть на нем Тихий океан...

— Плот? О чем ты говоришь?

— Да, я построю плот и один переплыву на нем Тихий океан. Мне хочется знать, какие лишения я в силах перенести, то есть смогу ли я жить на голодном пайке, работая круглые сутки, день за днем, без сна, в любую погоду и среди океана.

— И что только не придет тебе в голову!..

— Тедди, ты знаешь, я всю жизнь подвергал себя самым тяжелым испытаниям, какие только может перенести человек. Я закалился и готов к такому путешествию. Ты вела такой же образ жизни и прекрасно понимаешь, что только потому так быстро и поправилась после операции.

Тедди молча, с удивлением посмотрела на меня и покачала головой.

— Бил... — сказала она.

— Да, Тедди, я хочу подвергнуть себя испытанию, большому испытанию, я хочу испытать все, что встретится мне на пути через океан! — Я пытливо смотрел на нее. — Ты понимаешь меня, правда?

— Понимаю... да, понимаю! Ты захвачен очередной идеей. Еще бы мне не понять! Позабудь об этом, Бил! На плоту через Тихий океан? Позабудь об этом! Один-одинешенек!.. Прошу тебя, больше не говори мне об этом. Ты никуда не поплывешь на плоту, ни один, ни со мной!

Месяц спустя, когда "Чарлстон" входил в гавань Хэмптон на пути в Норфолк, меня вызвали на капитанский мостик к телефону. Наконец Тедди собралась поехать домой. Я получил расчет, как только мы пришвартовались. Потом сел на самолет и полетел в Нью-Йорк. Как раз перед рождеством 1951 года мы вернулись в Миами, намереваясь провести в теплом климате зиму. В Миаме у меня была туземная лодка длиной в тридцать один фут, которую я приобрел в Британской Вест-Индии; на этой лодке несколько лет назад я совершил переход из Вест-Индии во Флориду.

Летом я снова плавал матросом, на этот раз на танкере. Мы перевозили из Венесуэлы и техасских нефтяных промыслов сырую нефть на северные нефтеперегонные заводы. В течение двух месяцев мы плавали по Мексиканскому заливу, Карибскому морю и дальше на север, за мыс Гаттерас, выдерживая штормы и штили и ложась в дрейф, чтобы увернуться от урагана. И все это время и в хорошую и в дурную погоду я неизменно видел на воде перед собой плот, который собирался построить; видел, как он боролся с волнами, как он раскачивался во все стороны, как он всплывал, если его захлестывала огромная зеленая волна, растекавшаяся сверкающим на солнце кристальным потоком; видел, как он устремлялся вперед сквозь белоснежную пену разбивающихся волн, как с царственной гордостью взбирался на гребни длинных валов и вновь погружался в пучину, бросая ей дерзостный вызов. Да, я построю плот, который выдержит все испытания!

Все это время я беседовал с товарищами по плаванию о спасательных шлюпках, голодных пайках и о медленной смерти, грозящей потерпевшему кораблекрушение.

Пока я день за днем стоял одинокую вахту на мостике танкера, в памяти проходили годы, проведенные мною на море, на этом старом дьявольском море!

Суровая работа, трудности и голодные пайки были мне знакомы еще с той поры, когда я юнцом плавал на паруснике... Адский труд: я часами тянул тросы, отчего на пальцах и ладонях трескалась кожа. Мы пробирались вокруг мыса Горн на английском четырехмачтовом барке "Бермуда". Забыл ли я это? Высоко на брам-гинцах[12], под мрачным небом, раскачивался я по огромной дуге, закрепляя окоченевшими руками паруса, замерзшие и твердые, как листовое железо, а в это время далеко внизу палуба куда-то уплывала по разъяренным волнам, и я спрашивал себя, находится ли подо мной судно, или же я сижу на мачте, дрейфующей в хаосе.

Месяцами приходилось мне тяжко трудиться, когда кубрик и камбуз находились под водой, дневные пайки все уменьшались, в нашей пище кишели черви.

Я помню другой большой парусник, четырехмачтовый барк "Генриетта" из Гамбурга, который дрейфовал неподалеку от того же мыса Горн, стремясь пробиться на запад. Паруса были изорваны, и нас --">