Святослав Владимирович Сахарнов - Путешествие на «Тригле»

книги «Путешествие на «Тригле»» [Картинка № 95]">
Он мне показался величиной со стол.

Ба, да ведь это то самое чёрное пятно, которое когда-то испугало меня!

Скат лежал на песке, широко раскинув плавники-крылья и едва шевеля хвостом.

Два отверстия на голове — брызгальца — закрывались и открывались. Скат дышал.

Время от времени он рылся мордой в песке. Вот кто мог откопать наш якорь!

Я заглянул Марлену в лицо.

Он смотрел на ската как зачарованный. Ружьё в его руках ходило вверх — вниз, вверх — вниз.

Сейчас он будет стрелять!

У ската на хвосте есть зазубренный костяной шип. Раненый скат может нанести этим шипом жестокий удар. Значит, Марлен будет бить наверняка.

Мне не хватило воздуху, и я на секунду всплыл.

Когда я вернулся под воду, скат медленно уплывал. За ним — Марлен.

Скат делал редкие взмахи крыльями и шёл как тень. Над самым дном. Рыжие лохматые водоросли послушно склонялись перед ним.

Марлен с ружьём, нацеленным на ската, плыл сзади.

Вот скат остановился.

Теперь или никогда!

Марлен направил стальное острие гарпуна на голову ската и вдруг, что-то решив, махнул рукой.

Движение испугало рыбу.

Скат резко сорвался с места.

Его громадные плавники поднялись, и он в один взмах очутился далеко от нас.

Он уходил, как огромная чёрная птица. Он то парил над морским дном, то взмахивал крыльями и удалялся всё дальше и дальше.

Мы вынырнули.

Марлен тяжело дышал.

— Что ж ты, а?.. — начал было я, но взглянул в глаза Марлена и осекся.

Я впервые видел у него такие глаза.

В них всё ещё теплилось восхищение и была… зависть. Замечательный пловец, он завидовал рыбе.

— Хочешь? — спросил он и протянул мне ружьё.

Я взял наперевес эту стальную махину с туго взведёнными пружинами и хищно заточенным гарпуном.

Около шхуны я прицелился и выстрелил в круглый коричневый камень на дне.

С коротким стуком гарпун рассёк его пополам.

Домой

Качаясь на волнах, точно утка, «Тригла» возвращалась домой.

Был вечер.

По небу плыли красные перья облаков.

Тёплый воздух дрожал над чёрными зубцами гор.

Мы сидели на палубе и слушали, как поёт Кая. Она пела без слов.

— А-а-аа-аа-а!..

Страшно здорово! Вечер. Закат. Песня. И мы.

Это мы набили каюту до потолка банками с водой, водорослями, рачками, рыбами.

Мы исписали четыре толстых журнала.

НИЧЕГО, ЧТО У МЕНЯ НЕ ПОЛУЧИЛОСЬ НИ ОДНОЙ КАРТИНЫ.

Мы за двенадцать дней ни разу всерьёз не поссорились и не пожелали друг другу зла.

И вот тут-то мне по-настоящему захотелось её написать.

Я сейчас же придумал:

Ледяная гора. Страшно покатая. А на эту страшно покатую гору карабкаются семь человек. Шестеро мужчин и женщина. В одной связке. Все привязаны к одной верёвке.

Карабкаются дружно. След в след. И никто не боится. Потому что они вместе. Потому что у них одна общая цель. А главное — потому, что они хорошие.

Только как написать, чтобы это было видно, — я не придумал.

Рассказать о картине Марлену я побоялся.

— Ну вот, — скажет он, — плавал-плавал на шхуне, по морю, а придумал чёрт-те что: гору. Зря, — скажет, — мы тебя брали!

«Тригла», покачиваясь, шла вперёд.

Небо потемнело, и у горизонта зажглась зелёная закатная полоса.

Мы уходили всё дальше и дальше

от Голубой бухты,

на дне которой

лежали

наши

камни.

Послесловие

Итак, путешествие на «Тригле» закончилось.

Мы познакомились с молодыми учёными и водолазами Марленом, Димой, Веней, с корабельным врачом Каей, с капитаном шхуны и мотористом; познакомились с художником Николаем, от лица которого вёлся рассказ.

Вместе с ними мы опускались на морское дно, вели --">