Андрей Сергеевич Некрасов - Морские сапоги

оказался в воде. Секунду спу­
стя глухой взрыв раскатился над морем. Мне показа­
лось, что горячая волна окатила меня сзади. Я обер­
нулся ... «Лосося» не было на воде. Обломки и щепки
всплывали из глубины. Некоторые ещё дымились ...
Как я попал на катер, не помню. Когда я очнулся,
матросы баграми вылавливали бидоны и сундучки.
А Свенсон стоял надо мной. Он улыбался, точно ниче­
го не случилось.

«Ну-ну,- сказал он, когда я открыл глаза.- Мо­
лодец, мнесие Скалки. Теперь всё в порядке, и повар
сделался моряком».

А мне стало страшно. Так страшно, как никогда
ещё не бывало. У меня стучали зубы, всего меня тряс­
ло, как от холода. Я не мог смотреть на Свенсона, мне
страшно было увидеть механика. И тут, наверное, я и
решил расстаться и со Свенсоном и с морем.
Тогда без всяких приключений мы добрзлись до
Олюторки. Там пожили на берегу, раскинув лагерь,
как робинзоны, а через полтора месяца пришёл паро­
ход и доставил нас в Сан-Франциска.
60

Сненеон уговаривал меня пойти с ним в новый
рейс, но я отказался. Тогда старик, кряхтя, выдал моё
жалованье, не прибавив ни копейки. Он только ска­
зал на прощание:

«Ладно, Пит, я не в обиде на тебя. Когда подведёт
живот, можешь вернуться ко мне. Для тебя всегда
найдётся местечко, и скорее всего, матроса, а не по­
вара».

К осени он снарядил новую шхуну. А я остался на
берегу. Мне вскоре и в самом деле пришлось подтяги­
вать пояс. Я голодал, но к Свенсону так и не пошёл.
Я долго скиталея по Америке, пробавляясь случайны­
ми заработками. Потом

мне удалось зацепиться за
нефтяные промыслы. Там де.11о пошло лучше, чем на
море, и скоро я стал мастером на буровой. Потом я
скопил немножко денег, сел

пассажиром на

пароход,

добрался до Японии, а оттуда перебрался в Советский
Союз. Вот и всё ...

Я достал коробочку и протянул Скалкину.
Возьмите,- сказал я,- и, если не секрет, ска­

жите,

каким ветром вас занесло опять в эти края?
Да, я и забыл, - хватился Скалкин. - В тот
раз возле нашего лагеря на берегу мы нашли чёрные
поля, вроде асфальтовых мостовых. Тогда я не знал,
что это такое, и удивлялся, глядя на старика. Он но­
жом отковыривал куски чёрной твёрдой, как камень,
земли и рассовывал себе по карманам. Он никому не
говорил, зачем ему это нужно. Но однажды утром,
придя на камбуз жарить свой хлеб, он вслух размеч­
талея о нефти ... Ещё тогда я кое-что понял, и вот

-

теперь еду проверить свои

предположения

.

... Мы

разошлись под утро. На другой день Пётр
Петрович с бригадой рабочих высадился на берег.
Когда катер отвалил от борта, Скалкии помахал
61

мне рукой на прощание, и больше я его не видел.
В Олюторке у меня было много всяких хлопот, а

потом я просто забыл об этой встрече.
Но недавно, читая газеты, я узнал, что в тех местах
начинают разведочное бурение на нефть. И мне сразу
представился мой ночной собеседник. Вот тогда и
вспомнил я свою костяную коробочку, а заодно и всю
эту историю.

БЕЛУШОНОК
За лето на больших белу_?С Васька вдоволь насмот­
релся на промысле. А вот маленьких белушат ему ни
разу

не приходилось видеть, и,

когда

вместе с круп­

ным зверем в невод попал белушонок, Васька очень

обрадовался. Он стрелой помчался на берег, присел
на корточки рядом с белушанком и стал его разгляды­
вать.

Белушанок лежал у самой воды, неуклюже воро­
чался и шлёпал по песку плоским, широким хвости­
ком. Морда у него была тупая, рот беззубый, туловище
круглое, вроде толстой морковки, а по бокам торчали
два маленьких плавничка. В общем, был он похож на
большую белуху. И кожа на нём была такаяже-как
облупленное крутое яйцо. Только у взрослых белух
она и цветом, как крутое яйцо, а у белушанка чёрная,
с синевой, как спелая слива.
Тут Васька понял, почему у белух другой раз быва­

ют чёрные горбы. Это белушата сидят, прижавшись к
спинам матерей.

Васы --">