Иван Павлович Кудинов - Подлипка течет в океан

Иван Павлович Кудинов Подлипка течет в океан

Маленькая повесть

1

Утром словно кто в бок его толкнул — просыпайся! Тим открыл глаза: никого рядом не было. Зыбкий сумрак плавал в комнате. Синели окна. И в гулкой утренней тишине (тоже просыпаясь) зарождались один за другим отчетливые звуки: будильник торопливо постукивал, вода из рукомойника текла реденькими, размеренными каплями. Тим, прислушиваясь, представил даже, как на конце краника скапливается тугая круглая капля, потом она разбухает, тяжелеет и, наконец, не выдержав собственной тяжести, обрывается. Кап!..

Мимо окна кто-то прошел, и подстывший за ночь снег звонко, певуче поскрипывал.

Тим отбросил одеяло и ступил босыми ногами на прохладный пол.

Андрея уже не было, он всегда встает рано, так рано, что Тиму кажется — старший брат и вовсе не спит. Он, конечно, спит, только Тиму ни разу еще не удалось увидеть, когда ложится Андрей и когда встает.

Тим заправил кровать, аккуратно застелив одеялом, взбил смятые за ночь подушки и положил одну на другую, навострив углы.

Хорошо получилось. И с минуту постоял, полюбовался — ничего не скажешь, хорошо! Окна посветлели, и на стеклах ясно обозначились причудливые узоры. Тим, если бы и захотел, не смог бы такое нарисовать… Он внимательно пригляделся, стараясь угадать, что там изображено: какие-то фантастические деревья, гигантские ли папоротники выше деревьев, или что-то еще, сказочное и не совсем понятное…

Рассвело окончательно. Тим оделся и вышел на крыльцо. Ступеньки морозно скрипнули под ногами. Тут же из конуры выбралась Белка и, припав на передние лапы, глянула на Тима снизу вверх.

— Привет, — сказал Тим, подражая старшему брату: это любимое словечко Андрея. — Привет, — еще раз сказал Тим. Белка вильнула хвостом и потерлась головой о его ноги. Тим потрепал ее по гладкому загривку и важно, не спеша, по-хозяйски оглядываясь, пошел к сараю. Тут стояли к о злы, а рядом вразброс навалены были березовые и сосновые поленья. Снег вокруг был вытоптан и засыпан пахучими золотистыми опилками, мелкой щепой. Вчера Тим с Андреем целых, наверное, три часа пилили дрова и наворочали столько, что хватит их теперь до самого лета, останется еще и на следующую зиму.

Тим походил по двору, заглянул в сарай. Андрея нигде не было.

Наверно, ушел по каким-то своим делам и вернется нескоро. Брат работал охотоведом в заказнике, руководил в Подлипах всеми охотниками, которых, по словам Андрея, развелось слишком много.

Тим гордился братом: такое не каждому доверят. Недаром Андрей, как милиционер или даже пограничник, имел форму и кобуру с настоящим пистолетом. И Тим с тех пор, как приехал сюда, в Подлипы, почувствовал себя единомышленником старшего брата, стараясь во всем ему помогать. Трудная у него работа, попробуй-ка за всем уследить: и чтобы плохие охотники, браконьеры, не забрались в заказник, и чтобы косули и лоси в снежные зимы не остались без кормов, и чтобы весной к прилету птиц все было готово…

«Опять, наверно, не позавтракал, — подумал Тим о брате, — голодный ушел… А вот возьму и приготовлю завтрак, — решил он неожиданно для самого себя. — А что, не смогу, думаешь? — будто с кем-то спорил Тим, может, с самим собой, стараясь убедить себя, что, если захочет, сможет и завтрак приготовить, хоть и не приходилось еще никогда этого делать… — Ну и что, — рассудил Тим, — что не приходилось… Возьму и сделаю».

Тим набрал охапку дров, поднялся по морозно скрипучим ступенькам. Сейчас он затопит печь и вскипятит чай. Андрей придет, а все уже готово. И удивится, конечно, обрадуется, похвалит: молодец Тим, как это ты догадался?.. Тим свалил дрова около печки, открыл металлическую дверцу, разгреб ровнее золу, чтобы больше вошло дров, и стал засовывать поленья в черный печной зев. Одно полено положил поперек, остальные сверху, повдоль, получилось крышей. Под эту крышу Тим сунул несколько сухих щепок, отодрал от полена кусок бересты и положил туда же, чиркнул спичкой, едва поднес ее к бересте, и она вспыхнула и затрещала, как порох. Пламя лизнуло дрова и вместе с дымом вырвалось наружу. Тим сразу наглотался этого дыма и закашлялся. Слезы потекли из глаз, он размазал их по щекам. Такой густой и неприятный был дым, глаза выедал. Огонь в печке заглох, и дыма стало еще больше.

Тим наклонился и, как это делал иногда брат, подул на обуглившиеся щепки. Дым так и хлынул --">