Артур Гафуров - Глубинка

сознавая, куда еще, собственно, еще двигать. Москва большая, однако друзей, которые согласились бы приютить меня на три месяца осеннего призыва… Нет, таких друзей у меня не было. К родителям в Смоленск? Там тоже искать будут, постоянной московской пропиской я так и не обзавелся, поэтому в отчий дом нагрянут во вторую очередь после работы… Вернее, в третью: после работы и дома здешнего.

В тот момент мысли мои витали где-то в панических сферах, здраво соображать категорически не получалось. Конечно, окажись тогда рядом со мной хоть один мало-мальски адекватно мыслящий человек, он живо вправил бы мне мозги, и, возможно, потом я был бы ему за это благодарен… Но такого человека рядом не оказалось. Может быть, Вера уже дома?

Жены дома не было. Еще бы, время послеобеденное, до вечера далеко… А нагрянуть могут в любой момент! Что же делать? Заперев дверь, я предался невеселым размышлениям. По всему выходило, что раз с работой вопрос разрешен, нужно уехать, хотя бы на время. Но куда? Не раз задавал я себе этот вопрос и раньше, но решать нужно именно сейчас. Снять домик за городом? Дорого. К родственникам, коих немало, в Питер, в Уфу? Не пойдет, у них своих проблем хватает и без меня. Да и безопасно ли ехать на поезде?

Перебирая в уме близких и далеких знакомых, я набрел-таки на ответ: нужно ехать за границу! Звучит громко и интригующе, но на деле все намного проще. Всего в пяти часах езды от столицы находится вполне себе незалежная и пока еще дружественная республика — Беларусь. Тем более, у меня там родственники есть, да и искать у брата в Минске точно не станут. Конечно, три месяца — большой срок, но всяко лучше провести их в европейской столице, чем год в казарме где-нибудь под Якутском. Выход, казалось, был найден, осталось рассказать о нем моему брату Андрею. И Вере.

Вера была, мягко говоря, потрясена. Точнее, просто ошарашена. Согласитесь, не каждый день вам в обеденный перерыв звонит муж и заявляет, что он уезжает на три месяца в другую страну, и до нового года дома его можно не ждать. Ну да, такая вот ситуация: грозит армия, нужно уехать… Но ведь и плюсы есть. Можно не готовить, не гладить рубашки, да и стирки в два раза меньше. Бедная Вера так обалдела, что даже не сразу смогла как-то выразить свои мысли по этому поводу. Зато потом выразилась весьма недвусмысленно, ибо эпитет «больной» в данном контексте, очевидно, не подразумевает альтернативного толкования. Но, к сожалению или к счастью, после получасовой перепалки я смог ее убедить, и на фразе «Ладно, делай, как хочешь, в конце концов, ты уже взрослый ма…» связь оборвалась, так как у меня закончились деньги.

Решив, что на этом консенсус достигнут, я переоделся в «дорожное», спешно собрал кое-какие вещи, промониторил округу в окно, тихонько вышел из подъезда, сел за руль и скрылся в потоке машин.

Так началась моя эпопея.

Глава I: Когда не знаешь, куда податься

Отрезвление наступило недалеко от Нелидово, то есть, где-то в трех сотнях километров Москвы. Из приемника доносилась бодрая музычка, небо потихоньку затягивало тучками, а я ехал себе и думал: ну что же я за идиот. И откуда вообще взялась эта параноидальная мысль о бегстве? Ну, пришли за мной на работу, ну нужно было отсидеться где-то… Но зачем рубить с плеча и при первой же угрозе, бросив все, бежать неизвестно куда? Детский сад какой-то.

Если бы Петр I после первой же военной неудачи бросил все свои начинания, на берегах Невы никогда бы не возник Петербург. Если бы Бетховен поддался своему недугу, мы никогда не услышали бы его симфонии. А Солженицын: что, если бы он сдался после первого же общения с правоохранительными органами… Если бы, если бы… По сравнению с великими мира сего я просто никто, но даже в своей ничтожной беде не смог поступить по-мужски. Едва ли кто-нибудь скажет, что мой поступок достоин уважения.

В голове невольно стали возникать картины одна неприятнее другой. Вот Вера приходит домой, вся расстроенная недавним разговором, надеясь все обсудить вечером — а мужа уже нет. Сбежал, бросил, даже не объяснив толком, куда и зачем. Захочется ли ей ждать непутевого супруга, да еще и целых три месяца? Она меня любит, я знаю, но вправе ли я был решать за нас обоих? А вот коллеги на работе за очередным обеденным перерывом перемывают косточки беглецу, кто-то сочувствует, кто-то ехидничает, но для большинства это лишь повод посудачить и через пару дней забыть. Да уж, а какие разговоры --">