Николай Николаевич Панов (Дир Туманный) - В океане. Повесть

- У вас нет выхода. Или поможете мне, или конец, гибель всего.

- Что в этой книге? - спрашивает она. Она должна была прикинуться ошеломленной, не знавшей, на что решиться. - Я боюсь, боюсь…

Он идет молча, он дает ей время подумать.

- Мне страшно. Пожалейте меня! - беспомощно повторяет она.

- Не бойтесь, все предусмотрено, - успокаивает он.

- Если что-нибудь случится - меня все равно арестуют!

- Говорите тише… Вас не заподозрит никто. Вы оставите книгу на доке и вернетесь на ледокол. Вы на хорошем счету. Причина взрыва никогда не будет раскрыта. Поймите - книга сгорит сразу, без остатка.

Его пальцы сжали ее локоть тисками.

- Немедленно возьмите!

Ему удалось всунуть ей книгу под мышку. Она не могла сдержать дрожи. Чувствовала - он внимательно наблюдает за ней.

- Повторяю - сейчас она безопасна вполне. Можете даже перелистать ее… Но лучше не выпускать из рук, пока не принесете на место.

Он ласково проводит по книге рукой.

- Она сработает только через пять часов. И когда будут взрыв и пожар - никто вас не заподозрит. А утром получите не только кольцо и снимок, но и деньги - гораздо больше, чем зарабатываете в год.

- Хорошо, я сделаю все, - слышит она свой надтреснутый, неестественный голос.

И он пожимает ей локоть, отступает в темноту, на мгновение вынимает пистолет.

- Но помните - не пытайтесь меня надуть. Я все время буду следить за вами…

И потом все, как в кошмаре. Она садится в катер, идущий на док… В каютке катера ждет майор Людов… Она отдает книгу, немного спустя ей возвращают как будто тот же самый том…

Лестница дока в ночной темноте, сердце, будто подступившее к горлу…

- Сергей Никитич, помните, как мы встретились тогда на доковой башне… Я так боялась все время… И не только за себя - за всех вас, моих товарищей, боевых друзей. Потому, наверное, и нашла силы действовать, как приказал майор. Какой он сердечный, простой человек… Вы, оказывается, давно знакомы…

- Майор Людов человек справедливый, правильный, справедливый человек, - ответил Агеев.

И он замолчал опять, стоя рядом с ней, яростно посасывая незакуренную трубку; и она молчала тоже. Потом взглянула со странным выражением из-под сдвинутых пушистых бровей, повернувшись, пошла по шкафуту. «Да, упустил… Самое время было сказать обо всем», - упрекал себя мичман.

Фролов стоял на вахте, щурился под встречным ветром. Когда отрывался от бинокля, оглядывался на ходовой мостик - видел массивную фигуру капитана первого ранга, его надвинутую на брови фуражку и распушенную над регланом бороду, а рядом чуть согнутые плечи капитана Потапова у машинного телеграфа и Андросова, присевшего на откидную скамеечку у поручней.

Фролов заговорил с Агеевым, когда, поднявшись на мостик, мичман стал тщательно осматривать, не облупилась ли где краска во время похода, не нужно ли заново промазать мазутом металлические, подверженные ржавлению части.

Сергей Никитич остановился у сигнальной мачты - как всегда сосредоточенный, немного хмурый. В последнее время мало говорил с Фроловым, хотя частенько заглядывал в лазарет - проведать, как поправляется старый друг. Но так получалось, что почти всегда встречал там Таню Ракитину, и смущался, терял дар речи, пробормотав несколько слов, растревоженный, вспотевший от волнения выходил из лазарета, медленно прикрывая за собой дверь.

И теперь боцман привычно хмурился, но в глазах была большая затаенная радость. Удачно, раньше положенного срока, заканчивался поход. И, стоя рядом с североморским соратником и другом, Агеев сдержанно улыбнулся в ответ на широкую улыбку Фролова.

- Хорошо-то как на душе, Сергей Никитич! Кончаем поход, снова в родное Заполярье вступили, - улыбался Фролов.

Мичман коротко кивнул.

- А вы меня поздравите скоро! Первым поздравите - как старый фронтовой друг.

- С тем, что в военный флот переходишь обратно? Как же, слышал, рад.

- Да нет, Сергей Никитич, не только с этим. Поразмыслить советуют мне, не торопиться с рапортом, поскольку и на гражданском флоте нужный я человек… Тем более - семейное положение срочно меняю… Помните, при нашей встрече на Балтике вы правильно сказали: моряк не кукушка, прочное гнездо свить должен. Я наконец подходящую девушку нашел - на всю жизнь.