Роберт Ирвин Говард - Моряк Дорган и нефритовая обезьяна

Роберт Говард Моряк Дорган и нефритовая обезьяна

Я не пробыл в Гонконге и полутора часов, когда кто-то ударил меня по голове бутылкой. Я не особенно удивился этому — в азиатских портах полно людей, которые имеют претензии к Деннису Доргану, первоклассному матросу, из-за неосторожных знакомств с моими кулаками, — но я был раздражен.

Я шел по темному переулку, обдумывая свои дела, когда кто-то сказал: «Шшш!», а когда я повернулся и сказал: «Что?» — бац! удар бутылкой. Я был так взбешен, что бросился на невидимого противника, и мы сцепились и катались в темноте некоторое время. Это было музыкой для моих ушей, когда он охнул и начал тяжело дышать, хватая ртом воздух, когда я утопил мои большие кулаки в его неопытной туше. Наконец, войдя в клинч, мы, шатаясь, вышли из переулка под тусклый свет уличного фонаря, где я освободился и свалил его правым хуком, который мог запросто вышибить ему мозги, но в последнюю секунду я немного сдержал удар. И причиной этому было то, что я увидел, что передо мной был не враг, а товарищ по плаванию — позор «Питона», Джим Роджерс, если быть точным.

Я наклонился, пытаясь обнаружить какие-либо признаки жизни у него и привести в чувство, — потому что остановить один из моих правых хуков в челюсть, даже если он и придержан в последнюю секунду, не легкое дело. Через некоторое время веки Роджерса медленно открылись, и он посмотрел вокруг и произнес:

— Это последнее море, должно быть, унесло все за борт.

— Ты не на борту судна, дурак, — ответил я раздраженно. — Поднимайся и объясни, почему ты напал на товарища, когда целый порт полон китайцев, о головы которых ты точно также мог бить бутылки.

— Я искал деньги, Деннис, — стыдливо сказал он.

— Ну, так почему ты сделал это? — потребовал я.

Я терпеть не могу эти увертки.

— Ты получил пятьдесят долларов, — обвинил он. — Но я уверен, ты бы не одолжил мне денег, чтобы купить нефритовую обезьяну, не так ли?

— Слушай, Джим, — сказал я, — ты не волнуйся так. После того, как я однажды ударил голландского борца также, как ударил сейчас тебя, он в течение нескольких недель думал, что он император Китая и носил рубашку поверх штанов. Но с ним теперь все в порядке, и с тобой будет тоже. Просто твой мозг еще не восстановился.

— Я не брежу, черт! — сказал он сердито. — Я встретил девушку, у которой есть нефритовая обезьяна, которая стоит целое состояние. Она просит за нее пятьдесят долларов. Я знал, что у тебя было пятьдесят баксов. И, ну, я подумал, как-то неловко просить их у тебя, когда они были твоими, и тут ты отправился в увольнение на берег, и все, так что я просто думал легонько ударить тебя по голове и заплатить — я бы все вернул обратно, честно, Деннис.

Я посмотрел на него больше печально, чем гневно.

— Что тут думать, — сетовал я, — моя репутация так слаба и ничтожна, что товарищ по плаванию воображает, будто он может вырубить меня простой бутылкой, словно я обычный грузчик. Меня, закоренелого хулигана, грозу сотен кораблей! Кроме того, у меня нет пятидесяти долларов. Сразу после того, как я покинул доки, я просадил все деньги в фан-тан^[1].

Роджерс застонал и говорит:

— Горе мне! Всякий раз, когда я получаю шанс поднять большие бабки, судьба крадется следом за мной и пинает под зад ботинком двенадцатого размера. И она такая красивая девушка!

— Кто? — потребовал я, внезапно проявив интерес.

— Мисс Бетти Чисом, девчонка, которая владеет нефритовой обезьяной, — захныкал он. — Деннис, это раздражает меня до костей — видеть эту красоту в страдании. Она вынуждена продать свою нефритовую обезьяну, чтобы оплатить проезд в Австралию или Шанхай или куда-то еще, я забыл. Во всяком случае, она продаст ее за пятьдесят баксов.

— Где она? — потребовал я.

— Какая разница? — ответил он. — У тебя ведь нет пятидесяти баксов.

— Я чувствую свою вину, — нахмурился я. — Но я не вижу никакой белой девчонки, томящейся в чужих землях среди разгоряченных китайцев.

— Ну, — ответил он. — Я оставил ее в задней комнате американского бара, когда отправился на поиски бабок. Я думаю, что она все еще там и ждет меня. Я не сказал ей, когда вернусь.

— Я хочу поговорить с ней, — сказал я. — Мне не нужна нефритовая обезьяна, но, возможно, я смогу помочь чем-то ей самой.

— Ты хочешь получить ту обезьяну, — обвинил он.

— Я ничего не хочу, кроме --">