Ксения Шелкова - Вилла Гутенбрунн

Несколько матросов, напрягая силы, выбирали шкоты — порывы ветра рвали их из рук. Вдруг один из них громко вскрикнул и покачнулся. Ларсен бросился к нему. Это был Франческо. Видно, он забыл надеть рукавицы, и теперь кожа на обеих его ладонях была содрана натянувшейся веревкой. Палубу захлестывала вода, она смывала кровь, стекающую с израненных рук. Морель с досадой покосился в его сторону и демонстративно усмехнулся. Лицо Франческо исказилось от боли, но он был намерен вернуться к своему занятию. Ольгерд взял его за локоть:

— Пойдемте, Франческо. Не стоит продолжать, вам надо к лекарю…

— Да уж, господин первый помощник, будьте любезны увести отсюда эту мамзель в штанах, — раздался грубый смех Мореля.

Молодой итальянец вздрогнул, его глаза зажглись гневом. Ларсен подался вперед:

— Не надо так с ним, Феликс.

Внезапно ветер начал стихать, наполненные ветром паруса обвисли, зато заморосил дождь. Морель накинул плащ и снова взялся за штурвал.

— Господин Ларсен, кто вы такой, чтобы мне указывать? — процедил он сквозь зубы. — Лучше займитесь… своей черноокой красоткой, а мне недосуг с вами разговаривать.

Ольгерд не успел даже шелохнуться, как Франческо уже вырвался из его рук и отвесил Морелю пощечину. На лице Феликса остался кровавый след, который тут же смыли дождевые капли.

Феликс оставил штурвал, молниеносно шагнул вперед и ударил Франческо ногой в живот: тот согнулся пополам и рухнул на палубу. Морель схватил его за шкирку и встряхнул, точно щенка.

— В кандалы его! — проревел Морель.

Ольгерд схватил Феликса за запястье и стиснул, заставляя разжать пальцы.

— Нет. Вы оскорбляли мальчишку и сами нарвались на пощечину. Я не позволю вам его наказывать.

Морель отбросил его руку.

— Вы привыкли, господин Ларсен, что мой дядя вас защищает. Так и будете отсиживаться под его крылышком или все-таки примете вызов?

— Неправда, — возразил Ольгерд. — У капитана нет любимчиков, и вы это знаете. А выяснить отношения нам давно пора.

Франческо, шатаясь, поднялся на ноги и оперся о фальшборт — от боли он не мог даже выпрямиться.

— Готье, — позвал Ольгерд, — помоги ему! И отведи, наконец, к лекарю.

— Как же вы заботитесь о своем дружке, — усмехнулся Феликс. — Или я прав, и его следует называть вашей…

Он не договорил — кулак Ольгерда врезался ему в челюсть…

Франческо мог только держаться за фальшборт и стараться не упасть, казалось, его сейчас вывернет наизнанку. По приказу Ларсена боцман Готье подхватил юнгу под руки. Сквозь мутную пелену он видел, как Феликс что-то сказал Ольгерду. Верно, это было оскорбление, потому что Ларсен не стал отвечать, а просто сбил Мореля с ног сокрушительным ударом. Тот рухнул на колени, но тотчас вскочил, выплевывая осколки зубов вперемешку с кровью. Феликс выхватил кинжал и двинулся на Ольгерда — он был выше, шире в плечах, массивнее; стройный и худощавый Ларсен казался рядом с ним почти хрупким. Однако Ларсен оказался очень ловок и быстр. Франческо даже не успел понять, как Ольгерд ухитрился поставить Феликсу подножку и выбить кинжал; матросы зашумели, давая советы дерущимся. Франческо разобрал выкрики «Морская дуэль! Морская дуэль!». Он не знал, что это значит, и лишь наблюдал за противниками. В один момент Феликс опрокинул Ларсена спиной на фальшборт, навалился было сверху, но гибкий Ольгерд неведомо как извернулся — в ту же секунду оба оказались за бортом.

Драка продолжалась в воде, только теперь разобрать, что происходит, было практически невозможно. Тут уже решала не столько физическая сила, сколько умение держаться на воде и дыхание. Феликс, пользуясь своим весом, пытался притопить Ларсена, не дать ему подняться на поверхность, но тот легко выскальзывал. Один раз Ольгерду удалось обмануть врага: он глубоко нырнул, отплыл в сторону; Феликс бестолково крутился на одном месте, пытаясь разглядеть противника в волнах. Ларсен подплыл с другой стороны, его рука вцепилась в длинные черные волосы Мореля — Феликс беспомощно замахал руками: видимо, хлебнул воды.