Джавид Алакбарли - Сказочник

характер, никогда напрямую не давали ему денег. Просто оставляли их в мастерской. Он же, находя эти деньги, смирив свою гордость, забирал их. Покупал новые холсты, краски и кисти. Вновь и вновь рисовал.

А ещё он обожал дарить свои картины тем людям, которые ему просто нравились. Он не знал ни их имен, ни профессии, ни того, где они жили и чем зарабатывали на хлеб. Ведь дверь же в его мастерскую никогда не закрывалась. Те, кто приходили, приносили хороший чай и самые дешёвые сигареты. Ведь они знали, что он никакие другие, кроме этих, таких крепких и забористых, предназначенных для рабочего люда, не курит. Уходили они от него осчастливленные. Искренне радовались тому, что видели, может быть последнего из суфиев на этой земле. Видели настоящее чудо природы во плоти и крови. От всего того, что они видели в его мастерской, они поневоле сами становились немножко другими. А ещё они уносили его картины. Как память о нём.

А порой бывало так, что люди отказывались брать у него картины. Он же обожал полотна больших размеров. Возвращаясь с этюдов, он каждый раз переносил всё то, что было отражено в них, на большие холсты. Он не любил сдерживать полёт своей кисти. А для того, чтобы она летала, ему нужны были порой просто холсты огромных размеров. Вот и говорили иногда те, кого он хотел обрадовать своим подарком:

– Спасибо, спасибо, спасибо. Но нет! Мне некуда это повесить! Ну, нет у меня в моей хрущёвке такой большой пустой стены.

***

Когда художника не стало, выяснилось, что в различных художественных фондах и музеях, всё же, не очень много его работ. Он не очень любил все эти процедуры отбора картин, в результате которых государство покупало ту или иную работу. Если покупали – радовался, если отклоняли – не огорчался.

Ему очень не повезло, что какой-то его поклонник решил создать в его родном селе музей художника. Этот человек бывал, видимо, во многих музеях мира, но так и не понял, что же такое настоящий музей. Это было видно уже по тому, что он ухитрился повесить в этом, так называемом, музее копии его работ. Это были даже не те копии, которые создаются другими с работ большого мастера, а просто принты различных работ. Люди обычно приходят в домамузеи, чтобы понять, что такое «гений места». Тех предметов, которые окружали сказочника когда-то при жизни, в этом музее просто не было. Лишь железная кровать немножко напоминала ту, на которой когда-то спал художник. Словом, весь этот музей был, фактически, неким антимузеем.

Но бедному художнику не повезло не только с музеем. По мере того, как росла его слава, появилось огромное количество людей, желающих приобрести его работы. Равно, как и немало художников, дельцов, да и просто шарлатанов, торгующих его работами. Отличить подделку от оригинала несведущим людям было очень тяжело. Ведь не все же способны чувствовать ту магию сказочника, которая буквально пронизывала все его настоящие работы. Только те работы, которые были в музеях, не рисковали подделывать и продавать. Хотя нередко на арт-рынке появлялись и они, представленные как этюды больших полотен.

А спустя много лет Единственному поставили памятник в центре Баку. Это было столь же неординарное событие, как и его похороны. Ведь он же не был признан властью народным поэтом. Но и не всем же даже народным ставят памятники. А Единственному поставили. Какой-то мало кому известный, но безусловно яркий и харизматичный скульптор вылепил памятник в виде огромной головы. При этом он как бы вскрыл черепную коробку поэта и выставил на всеобщее обозрение все те сюжеты, что до тех пор были лишь достоянием мира поэзии. Вместо мозговых извилин взору всех тех, кто приходил посмотреть на этот замечательный памятник, открывалось множество людей, которые нашли своё воплощение в том переплетении поэтических строк, на создание которого у Единственного ушла вся его жизнь. Если бы сказочник увидел этот памятник, то он ему бы очень понравился. Обязательно бы понравился. Ведь это был просто сказочный памятник.

--">