Джавид Алакбарли - Ёж и лиса

выдвижения на очень престижную премию.

А потом наступило время, когда она стала болеть. Тяжело болеть. Подолгу лежала в больнице. Очень тяжело переживала то, что во время её затяжной болезни сын так ни разу и не навестил её.

– Бог с ним. Он больной человек. Ему там повредили душу.

***

Третья и последняя встреча Мадам и Гостя пройдёт в Великобритании. Будет она достаточно формальной и холодной. Никаких задушевных разговоров и встреч вдвоём. Она ему скажет лишь о том, что её безмерно удивило решение властей, давших разрешение на эту поездку. А ещё она достаточно отстранённо поблагодарит его за все те хлопоты, которые она, сама не желая того, ему доставила. Этими словами она как бы подведёт некую черту и обозначит ту степень отчуждённости, которую Гость воспримет как должное. Даже то, что она побывает у него дома в гостях, не сможет растопить тот лёд, который уже прочно сковал их отношения.

Её изберут почётным доктором одного из самых уважаемых университетов мира. Она прекрасно будет осознавать, что вся эта поездка – это всего лишь заместительная терапия. Некая компенсация за то, что ей всё же не дали ту знаменитую премию, которую все литераторы считают самой главной наградой. Её представляли к ней. Гость и представлял. Но премии ей так и не дали. А дали её в тот год роману и романисту, о котором сегодня вспоминают лишь профессионалы-литераторы. Ну, значит, так и надо было.

Её имя всё-таки прозвучит в этом прекрасном зале, где, как правило, выступают со своими лекциями те, кто удостоился этой премии. Его произнесёт российский поэт уже тогда, когда она покинет этот бренный мир. Произнесёт наряду с именем Опального поэта, называя их своими предшественниками и людьми, которые, может быть, более, чем он, заслуживали того, чтобы получить эту премию. Этого она никогда уже не узнает.

Но в её памяти оставит глубокий след то, что всё-таки эту премию дали Лауреату. Не за стихи. За скандальный роман, который зарубежные спецслужбы будут печатать и бесплатно раздавать как один из инструментов борьбы с коммунизмом. Лауреат от премии откажется. Вернее, его заставят от неё отказаться. Получение им этой премии она тоже воспримет как норму. Отнесёт его в разряд тех событий, которые могут и должны происходить. Лауреат – он ведь и есть лауреат. Избранник судьбы. То обласканный ею, то оболганный и отвергнутый.

А ещё она напоследок съездит в свою любимую Италию. Получит там тоже какую-то премию и будет радоваться тому, что несмотря ни на что, она, оказывается, так и не забыла итальянский. И будет безмерно благодарна судьбе за то, что та дала ей возможность попрощаться с Парижем. И даже увидеть здесь человека, который когда-то был влюблён в неё и увековечил её образ в своём творчестве. Они вместе всё же вспомнят всё то, что когда-то про неё говорили. И вместе будут улыбаться тому, что в её жизни были люди, убеждённые в том, что с неё стоит сделать и леонардовский рисунок, и генсборовский портрет маслом, а лучше всего, поместить её в самом центральном месте мозаики. Именно такую мозаику и создал когда-то её друг. И опять же, во время всех этих встреч ей будет невыносимо больно смотреть в прошлое и осознавать, что жизнь всё-таки близится к своему финалу. Ничего уже нельзя было ни изменить, ни добавить.

После всего этого ей оставалось лишь спокойно умереть, осознавая, что последний круг её земной жизни окончательно замкнулся. Что и случилось. Но и это стало непростым испытанием для всего официоза, включая писателей, литераторов, чиновников и представителей спецслужб. Её уже не было среди живых, но проблема того, как её нужно и можно воспринимать, всё ещё оставалась в повестке дня. Теперь они всего лишь пытались понять, где и как возможно будет её похоронить. Такая уж была у неё судьба. Судьба поэта, стремившегося к свободе в обществе, где эта свобода была самой непостижимой и недостижимой категорией.

Гость всё же посетит её могилу. Спустя годы. Тогда, когда это будет возможно. И скажет последнее прости той, что так поразила его воображение много лет тому назад в залитом дождём прекрасном городе. В городе, в котором она сумела стать таким же его символом, как дворцы и замки этого уникального творения Петра Великого.

--">