Клиффорд Саймак - Роковая кукла

выражением. Он говорит, что он — дома!

— О, Господи!

— Вы не любите Джорджа, — сказала Сара.

— Это не так, — заметил я. — Я не обращаю на него внимания. Меня раздражает сделка сама по себе. Она бессмысленна.

— Но он привел нас сюда.

— Верно. И надеюсь, теперь он доволен.

А вот сам я не был доволен ничем. Ни величием города, ни окружающей белизной, ни спокойствием. Ни тем, что никто не вышел навстречу нам. Ни лучом, который привел нас на эту безлюдную посадочную площадку. Ни деревьями. Деревья не могут, не имеют права расти так высоко, как эти, возвышающиеся над городом.

Над нами раздался топот. Это были монах Тэкк и Джордж Смит. Джордж, громко пыхтя, пятился из люка, а Тэкк, который спускался первым, помогал его трясущимся ногам нащупать ступеньки.

— Он оступится и сломает себе шею, — сказал я, не беспокоясь особенно, если так и случится.

— Он очень крепко держится, — отметила Сара, — да к тому же Тэкк помогает ему.

Я завороженно наблюдал, как они спускаются по трапу, как монах управляет ногами слепого, как помогает ему найти ступеньку, когда тому случается ошибиться. Слепой, — твердил я себе. — Слепой, а с ним вольный монах и женщина, любительница большой охоты — ничего себе компания для погони за дикими гусями, для поиска человека, который, возможно, вовсе не человек, а нелепая легенда. Я, должно быть, сошел с ума, — говорил я себе, — взявшись за подобное дело.

Джордж и Тэкк наконец спустились, и монах, взяв слепого за руку, повернул его лицом к городу. Сара была права относительно его глупого вида. Лицо Смита расплылось в блаженной улыбке, и это выражение в сочетании с его вялой и безучастной фигурой казалось просто неприличным.

Сара слегка тронула слепого за руку.

— Вы уверены, что это то самое место, Джордж? Вы не ошибаетесь?

Блаженство на лице слепого сменилось иступленным восторгом, наводящим страх.

— Ошибки нет, — пролепетал он, его писклявый голос снизился от волнения. — Мой друг здесь. Я слышу его, и благодаря ему, я вижу. Как будто я могу протянуть руку и коснуться его.

Он вытянул толстую коротенькую ручку, словно хотел нащупать что-то перед собой. Но то, что он хотел тронуть, существовало только в его воображении.

Я прав — судя по всему, это безумие. Безумно считать, что слепой человек, слышащий голоса — нет, не голоса, а один единственный голос, — способен провести нас через тысячи световых лет, сначала к галактическому центру, а потом за его пределы, в неизведанную область, на планету, известную ему одному. Всегда находились люди, которые слышали голоса, но до сих пор мало кто обращал на них внимание.

— Здесь город, — объясняла слепому Сара. — Огромный белый город, а деревья — выше города, они уходят вверх и вверх на мили. Это то, что вы видите?

— Нет, — ответил Джордж, весь зачарованно обратившись в слух. — Нет, я вижу не это. Я не вижу ни города, ни деревьев, он набрал воздух. — Я вижу, — сказал он, — я вижу…

Джордж попытался найти слова, но в конце концов сдался. Он размахивал руками, и его лицо морщилось от усилия поведать нам о том, что он видит.

— Я не могу объяснить вам, — прошептал он, — я не могу подобрать слова, я теряюсь в мыслях.

— К нам идут! — сказал монах Тэкк, показывая на город. — Не разобрать, что там происходит… Какое-то мерцание. Как будто что-то движется.

Я всмотрелся и действительно заметил мерцание. Но разглядеть что-либо еще было невозможно. Где-то там, у подножия городской стены ощущалось волнение, неотчетливое движение и блеск.

Сара смотрела в бинокль, потом она передала его мне, стянув ремень с плеча.

— Что вы думаете об этом, капитан?

Я приблизил бинокль к глазам и начал настраивать его до тех пор, пока не засек движение. Сперва я увидел передвигающееся пятно, оно медленно увеличивалось, потом распалось. Лошади? Я был изумлен. Как ни странно, но это были именно лошади. К нам скакали белые лошади — ведь если здесь и есть такие животные, то они, конечно, должны быть белыми! — и, к тому же, очень забавные лошади. Они бежали необычно, не так, как бегают лошади, они двигались неустойчивым аллюром, забавно раскачиваясь.

Когда они приблизились, я смог лучше разглядеть их. Это действительно были лошади. Настоящие лошади — изысканно стоящие уши, изогнутые шеи, раздутые ноздри, и даже гривы, хоть и неподвижные, но как будто вздыбленные ветром. Подобные изображения обычно помещают на календарях, где --">