Ярослава Лазарева , Елена Александровна Усачева , Екатерина Александровна Неволина - Искушение вампира (сборник)

Ярослава Лазарева, Екатерина Неволина, Елена Усачева Искушение вампира (сборник)

Екатерина Неволина «Мертвая роза»

Я сотку себе крылья из звезд и зари,

Поднимусь, неба серую муть распоров.

Буду тысячи лет, до скончанья земли,

Я блуждать на границе времен и миров…^[1]

Он стоял в самом конце перехода, словно на сцене. Софитами были солнечные лучи, проникающие сюда с улицы, золотящие его светлые длинные до плеч волосы, яркими искорками вспыхивающие в удивительных, цвета густого гречишного меда глазах.

Сказать, что он был красив, – мало. Это слово истерто, точно старая, давно находящаяся в обращении монета, и не значит почти ничего, по крайней мере совершенно не отражает того, что было в этом молодом человеке. Того мягкого света, который, кажется, исходил от него. Он казался прекрасным и вместе с тем обреченно одиноким.

Тонкие, изящные пальцы бережно перебирали струны гитары. Молодой человек пел, и его мягкий теплый тенор согревал и вместе с тем пьянил, как старое дорогое вино. Он звал за собой в неведомые дали. Но, видимо, последовать этому зову мог не каждый, и люди проходили мимо. Занятые повседневными делами и мыслями, они словно не замечали распахнутой двери. Да и стоило ли ее замечать? Не дай бог, заслушаешься и станешь таким же блаженным…

Молодой человек и вправду казался немного не от мира сего. Слишком красивый, слишком увлеченный. Глаза его сияли внутренним светом, а губы улыбались так, словно он и не замечал равнодушия окружающего мира. Хотя, скорее всего, так и было.

Его песни были очень странными. То грустные, то веселые, они, как и сам певец, казались чужими – будто их занесло в наш мир порывом всесильного волшебного ветра. Занесло – и бросило здесь, прямо посреди грязного, истоптанного сотнями ног перехода.

Проходившая мимо рыжеволосая женщина, немолодая, с усталым лицом, вдруг остановилась и, открыв сумку, принялась копаться в кошельке. Не в ее привычках было подавать бездельникам-музыкантам, но тут сразу видно – случай совершенно особенный. Да и грех не заплатить за полученное удовольствие.

– Вот, – она протянула руку с зажатой в прокуренных, обтянутых желтоватой сухой кожей пальцах сотенной и только тут заметила, что перед парнем нет ни чехла от гитары, ни шляпы, ни какого бы то ни было приспособления для сбора пожертвований.

– Нет, что вы, спасибо, – он улыбнулся ей так ласково, что ее губы, почти отвыкшие улыбаться, растянулись в ответной улыбке. – Я здесь просто так, для удовольствия. А деньги вам и самим нужны. Все будет хорошо, вы не волнуйтесь.

– Спасибо, – пробормотала она, отчего-то не чувствуя ни малейшей неловкости, и, кивнув молодому человеку, принялась подниматься по лестнице.

«Ангел, настоящий ангел», – шептала она себе под нос.

Глава 1 Снежный ком ее обид

Настя сидела в неуютном кресле, подтянув коленки к подбородку, и обреченно ждала прихода мамы. Все самое плохое, пожалуй, уже свершилось, и оставалось только принять удары судьбы со всем возможным мужеством и покорностью. Чувства вины и стыда вцепились в Настю, словно дикие звери, и вот теперь с наслаждением рвали ее в клочья.

«Ничего, все еще наладится. Сегодня просто не мой день», – пыталась успокоить себя девушка, в глубине души понимая, что ничего уже не наладится. Она не оправдала маминых надежд и к тому же опустилась в собственных глазах ниже некуда.

– Усердие, Настенька, это еще не все, – сказала ей сегодня преподаватель музыки, полная усатая тетечка со странным именем Манана Гурамовна. – Благодаря современным достижениям науки сыграть на пианино может и робот, и сделает это гораздо точнее и техничнее тебя. От исполнителя требуются душа, эмоции! Ты, конечно, старательная девочка, но, увы, не вижу в тебе потенциала музыканта. К тому же ты в последнее время очень рассеянна, а потому, извини, не могу допустить тебя до участия в концерте.

– Как? – выдохнула Настя. Слова преподавателя показались ей ударом молнии, вдруг сверкнувшей в безоблачном небе.

– Увы, – Манана Гурамовна обреченно покачала головой, так что ее трехступенчатый бюст затрясся, словно желе. Насте стало противно, и она уставилась в пол, лишь бы не смотреть на учительницу.

– А может, я побольше… – робко выдавила она.

– Не может! – безжалостно отсекла учительница. – Музыкальную школу ты, конечно, окончишь нормально, но о какой-либо карьере пианистки даже не --">