Алишер Навои - Стена Искандара

АЛИШЕР НАВОИ СТЕНА ИСКАНДАРА

Перевод со староузбекского В. Державина

Первые главы содержат восхваление аллаха, пророка Мухаммеда, посвящение и наставление сыну султана Хусейна Байкары, наследнику хорасанского престола Баднуззаману

В следующих главах Навои говорит о своем душевном состоянии после завершения четырех книг «Пятерицы». Он утомлен, но полон решимости приступить к написанию пятого дастана своей Хамсы

Навои с уважением вспоминает своих предшественников, создавших пятерицы, Низами, Эмира Хосрова Дехлави и своего друга и учителя Джами

Далее следует краткое изложение истории шахов Ирана — легендарных пишдадидов и кейанидов, ашканидов (исторических аршакидов) и сасанидов

Начало сказания об Искандаре, ведущее к нахождению истины. Открытие подлинной его истории, в которой запечатлено веление промысла

Противоречия в родословной Искандара вымышлены летописцами; исследователи, устраняя эти противоречия, узнают правду о его происхождении

Когда правитель Файлакус ушел в ворота вечности, престол его бренного владения занял Искандар

Тот, кто былое кистью оживил,

Завесу над картиной приоткрыл:

Четыре царских рода власть несли

В пределах обитаемой земли.^[1]

А длилось время их, как помнит свет,

Четыре тысячи и триста лет;

И тридцать шесть еще последних лет

И десять месяцев еще вослед.

То были открыватели цари,

Мирозавоеватели цари.

И мир тысячелетний, и покой

Вкусил при тех владыках род людской.

Но, призванные благо утвердить,

Цари не все успели совершить.

В сей малый срок, что дан живущим в дар,

Взращен был добрым шахом Искандар.

Коль перечислим все его дела,

То всякий скажет: «Слава и хвала!»

Теперь я суть вступленья объясню,

Происхожденья тайну проясню.

Четыре царских рода было. Он

После второй династии рожден.

Когда покинул мир последний кей,

Бахман Дара вселенной правил всей.^[2]

Дара гордился, что цари земли

Ему покорно дань свою несли.

Тогда в Юнане правил Файлакус,

Его царем признали Рум и Рус.^[3]

Все свойства были царственными в нем;

Он — ангел был в обличии земном.

Чтоб знать его историю, возьми

Прочти царя поэтов Низами.

В сказанье, что как вечный свет горит,^[4]

Он так о Файлакусе говорит:

Хоть в мире счастлив был его удел,

Наследника он — сына — не имел.

Тоской по сыну был он удручен,

Скажи: опоры в жизни был лишен.

И вот однажды, позднею порой,

С охоты возвращался он домой.

И увидал в пустыне властелин

Столпы и стены сумрачных руин.

Врата и свод обрушились давно,

Как сердце, что тоской сокрушено.

В тени руин заснул он, утомлен,

И был дыханьем утра пробужден.

Услышав стон, воспрянул он, глядит:

Пред ним, мертва, роженица лежит.

И с ней — новорожденное дитя,

На гибель обреченное дитя.

Ее мучений день конца достиг…

Был жалобен и слаб младенца крик.

Как будто понимал малютка сын,

Что вот он — беззащитен и один.

А Файлакус? Живое сердце в нем

От состраданья вспыхнуло огнем.

Он кликнул слуг, велел дитя хранить,

А мать умершую похоронить.

Найденыша того забрал с собой

И стал его счастливою судьбой.

Он Искандаром отрока назвал

И трон ему, как сыну, завещал.

Другой хранитель памяти веков^[5]

Так открывает корни двух родов.

Даре румиец дочь — дитя свое —

Вручил, как деревцо из мумиё.

Но дело к недостойному концу

Пришло: Дара вернул ее отцу.

Лишь ночь царевна с мужем провела,

И некий дар бесценный обрела.

И был жемчужницею перл рожден,

И мир был этим перлом изумлен.

Среди преданий, что хранит Иран,

Одно открыл неведомый дихкан,

Что будто Искандаров было два.

--">