Шота Руставели - Витязь в тигровой шкуре

Шота Руставели Витязь в тигровой шкуре

Превосходство добра и непрочность зла — главная мысль поэмы

Редакторы: Проф. С. Каухчишвили, Д. Думбаозе

Иллюстрации художника Зичи

Оформление книги худ. С. Кецховели

Техредактор Т. Махарадзе

Корректор Э. Неверовская

О книге

I. Исторические и идеологические предпосылки творчества Руставели

На столбовой дороге древней культуры имеются памятники народного творчества — эпические поэмы, научной мысли — произведения мудрецов-мыслителей и художественно-литературного творчества — литературные памятники, которые в своей совокупности представляют аттестат зрелости многих народов в области культуры. Обо всех этих трех явлениях в истории культуры приходится говорить, так как все они связаны друг с другом и, обусловливаясь социально-историческим укладом, воздействуют друг на друга. Корни подлинно гениального произведения мирового значения глубоко лежат в развитом народном творчестве, идейное настроение дается достижениями мышления, суммарно лежащего в основе умонастроения эпохи, базирующейся на определенных общественных отношениях.

Все это безусловно касается, в числе других творений мировой литературы, и величайшего памятника грузинской литературы — романтической поэмы «Витязь в тигровой шкуре» Руставели.

Памятник грузинской народной словесности, отразивший высшую ступень мифотворчества Востока и воспринявший в художественном народном творчестве первые шаги человечества на путях цивилизации, в связи с применением огня в производстве, это — сказание об Амирани. Оно явилось не только первообразом греческих сказаний о Прометее — похитителе огня с неба на благо людей — но и послужило одним из корней творчества Руставели. Равняясь по линии своих литературных предшественников, Руставели в последней (1671) строфе своей поэмы на первом месте называет сказание об Амирани — перепетое в литературной обработке грузинского поэта Мосе Хонели, и тем отмечает место своей поэмы на путях развития грузинской поэзии XII в. Вот эта строфа:

1671

Амирана Дареджани воспевал Мосе Хонели,

Песни славного Шавтели про Абдул-Мессию пели.

Диларгета неустанно прославлял Саргис Тмогвели,

Тариэля ж со слезами я воспел — его Руствели.

Это поэтическое указание Руставели не случайно: корни его творчества и по форме и по содержанию уходили в народное мышление. Тут есть большое сходство с итальянским ренессансом, скажем с Боккачио, поэмы которого связывались с итальянским народным творчеством и по содержанию и по форме. Итальянская октава — восьмистопный стих был так же народен, как и 8+8 размер грузинского народного напева (шаи-ри). Разница тут только в том, что грузинское народное сказание, которое берет за отправный пункт Руставели, еще в качестве народного памятника получило мировой резонанс как по линии творчества (прообраз Прометея), так и по линии мышления. Игри — бог воды и начало жизни по "Амирани" Игр (он) — вода, начало жизни у греческих (ионийских) натурфилософов.

По линии идеологических предшественников Руставели упоминает в своей поэме "мудрого Дивноса", то есть Дионисия, так называемого Ареопагита, псевдо-автора, имя которого, как это теперь известно мировой науке, было ложно написано на книгах, принадлежавших грузинскому мыслителю Петру Иверу (410-488/491).

Главная мысль, положенная в основу поэмы Руставели — вечность и торжество добра и кратковременность, преходящий характер зла. Герои Руставели борются за добро, как условие счастья; зло терпит поражение в результате борьбы, и сила счастья измеряется силой преодоленных страданий.

Сюжет поэмы Руставели уложен в рамки философии добра и потому он начинает поэму с указания на превосходство добра и непрочность зла. В строфе 113-ой Руставели говорит:

"Не причастен к жизни горькой тварей щедрый покровитель,

Зло творить зачем же будет тот, кто есть добра зиждитель...

Когда путь для освобождения героини Нестан-Дареджан стал ясен, тайна ее судьбы раскрыта, и нужен последний удар, в лице Автандила Руставели --">