Готье де Куэнси - Чудеса Богоматери

Гуревича; процитируем лишь одну мысль, непосредственно относящуюся к мировоззрению средневекового человека и поясняющую, что означала актуализация Бога в мире для тогдашних читателей. "Мир, состоявший для них из противоположных начал, духа и материи, вместе с тем постоянно обнаруживает материальность духовного и спиритуальность телесного... Мир воспринимается этими людьми, как своего рода "духоматерия", если можно так выразиться, и самая душа человеческая обладает телесными свойствами. ...Одушевление всего тварного мира имело своим коррелятом отелеснивание всего духовного"^[4]. Непроходимой грани между "горним" и "дольним" мирами нет; собственно говоря, нет еще и четкого разграничения двух миров как таковых^[5]. Именно эта черта народного мировоззрения побуждала проповедников и авторов всевозможных наставлений, начиная с папы Григория I Великого (пребывание на папском престоле — 590-604 г.). уснащать свои произведения подобного рода "примерами", без коих отвлеченные богословские материи до паствы не доходили.

Однако элемент прославления Девы Марии, необходимо присутствующий у Готье де Куэнси, в exempla развит гораздо меньше. (В настоящем издании мы предпосылаем текстам Готье де Куэнси перевод заимствованных из CMV^[6] латинских exempla XIII в., трактующих те же сюжеты^[7], — так что читатель получает возможность сам сделать сопоставление.) Это связано, вероятно, с "частичным" характером латинских exempla, обслуживавших 'проповеди в качестве их составной части, и с большей самостоятельностью стихотворных разработок богородичных сюжетов на народных языках^[8]. Собственно, данный элемент и оформляет жанр окончательно, придавая ему не только смысловую цельность, но и определенную целенаправленность.

Достойно удивления, пожалуй, то, что exempla, хотя и писались по-латыни, предназначались для произнесения на народных языках; текст же "Чудес Богоматери" Готье де Куэнси хотя и написан на народном романском наречии, адресован прежде всего клирикам (clers et clergesses)^[9]. Запутанность языкового сознания зрелого Средневековья вполне допускала подобную перестановку; важно, однако, что одни и те же сюжеты, будучи адресованы "нижнему" (третьему) сословию в случае exempla и "верхнему" (первому — духовенству) в случае версии Готье де Куэнси, приобретают несколько другую окраску. Наивный реализм представлений о "духоматерии" отходит на второй план, а на первый выступает дидактика (морализаторские поучения о греховности мира, о том, как следует вести себя клирику и т.п.), современному читателю могущие показаться длиннотами, но в структуре жанра, несомненно, очень важные. Меняется стилистика повествования, отчасти приближаясь к стилистике рыцарского романа и других куртуазных жанров: во-первых, в силу их большей "окультуренности", принадлежности "второму" сословию, вместе с "первым" противостоящему крестьянам и горожанам, а во-вторых, в силу того факта, что формирование масштабного культа Богоматери и хронологически, и мировоззренчески совпало с оформлением самостоятельного куртуазного слоя культуры (XII-XIII в.). Служение даме, приобретающее необычайно высокую роль в "культуре замка и двора", имеет своим бесспорным коррелятом выдвижение на первый план образа пресвятой Дамы (именно так чаще всего называет Готье де Куэнси Богоматерь, чаще всего рифмуя слово "Дама" со словами "душа" и "женщина": Dame — ame, Dame — fame). Основным выражением богородичного культа становятся те же феодальные термины: служение, преданность, долг (вассальный). "дружба/любовь" с проистекающими из нее обязанностями. Инвективы против женщин, традиционные и для церковной, и для народной литературы, занимающие, к примеру, добрую треть рассказа "О монахе, утонувшем в реке", не мешают автору отделять "благих" дам от недостойных и отдавать первым дань почтения (стихи 523-539 и др.) — в противоположность тому, каким, по словам А.Я. Гуревича, было отношение к женщине авторов exempla^[10].

Культ Девы Марии нес в себе и еще одну латентную нравственную "сверхзадачу". Фактически он накладывал на обычную церковную мораль еще один этический "слой", в значительной степени отменяющий ее и подменяющий другими принципами. Формальная справедливость воздаяния за грехи, носителем которой является Христос — небесный Судия, благодаря вмешательству Девы Марии упраздняется, и на ее место ставится верное служение небесной Даме в рыцарском духе (особенно показателен в этом плане сюжет --">