Виссарион Григорьевич Белинский - Стихотворения Петра Штавера…

цвета. В них не должно видеть что-то непременно великое в будущем. Стихотворения Пушкина-ребенка были довольно плохи, и по ним трудно было бы в то время признать в нем будущего великого поэта. Итак, говоря о стихотворениях г. Штавера, ограничимся настоящим, не забегая в будущее, будем говорить о том, что есть, не говоря о том, что может быть и может не быть.

Все стихотворения г. Штавера довольно слабы, и если б мы не предполагали их автора очень молодым, не стоило бы труда и говорить о них. Но что в опытах возмужалого человека поражает слабостью таланта или просто посредственностью, которая хуже бездарности, – то самое в опытах слишком молодого человека может быть признаком таланта неподдельного, но еще не овладевшего собственною силою. Нам кажется, что нельзя не видеть этого, например, вот хоть, в пьесе г. Штавера «На кладбище»:

Солнце яркое сияет

Над кладбищем меж ветвей

И могилы обливает

Светом радужных лучей.

Ветер листья чуть колышет,

Пробираясь меж крестов,

И прохладой легкой дышит

На обитель мертвецов.

Сном спокойным, непробудным

Люди, страсти – все здесь спит,

Все путем тяжелым, трудным

На покой сюда спешит.

Но и здесь есть жизнь, движенье…

Слышен шорох меж кустов,

Слышно чье-то приближенье,

Слышен говор голосов.

Видны двое: то тропою

Чуть заметною идут,

То, склонившись над плитою,

Тихо речь они ведут.

И в очах любовь сияет!

Так и здесь любовь живет?

Так ее не отгоняет

Мертвецов бесстрастных лед?

Да, и здесь так нежны взоры

И лобзанья на устах,

Полны чувства разговоры

И разлуки тот же страх!

Там, где смерть, восторгом бьются

Упоенные сердца

И слова любви несутся

Над жилищем мертвеца!

Так и в жизни: часто слезы

Заменяет радость вновь!

Как меж терниями розы,

Меж могилами любовь!

В этом стихотворении есть что-то похожее на поэтическое чувство, даже на поэтическую мысль; стих не чужд жизни, хотя и беден изяществом и точностью выражения. И от всего этого веет чем-то мило детским! Даже стихи:

Так ее не отгоняет

Мертвецов бесстрастных лед^[1], —

даже эти стихи, возбуждая в читателе улыбку, не уничтожают в нем благосклонной готовности одобрить пьесу. Но самым характеристическим стихотворением в книжке г. Штавера надо признать «Желание»:

Я не хочу, чтоб все меня любили,

Я не хочу везде встречать друзей,

Хочу, чтобы враги меня язвили

Бессильной злобою своей!

Пусть восстают! Я каждый шаг победный

Готов своею кровию залить!

Пусть упаду, измученный и бледный,

Но только прежде победить!

Пусть за моей победной колесницей

Всегда следит толпа врагов моих:

Я понесусь под небо вольной птицей, —

И хор завистников затих!

Но не для славы жажду я боренья,

А потому, что для моей души

Потребны страсти, бури и волненья,

Чтобы не замереть в тиши.

В горниле сталь сильнее закалится,

В страданьях – грудь всю силу обретет;

Вода чиста, доколь она струится,

В покое – тиной зарастет!

Крепись, душа! Познай свое значенье,

Познай себя, познай свою всю мочь.

И ты поймешь, что сладостно мученье,

Когда есть сила превозмочь!

И скажешь ты: «Затем даны страданья,

Чтоб согревать остывшие сердца,

И назначенье жизни не мечтанье,

А деятельность мудреца.

Мечта, – ты скажешь, – детская забава,

Занятье мужа истинного – труд!

Не за мечты дается в мире слава,

Ее страданьями берут!»

Будь это стихотворение написано взрослым человеком, – оно было бы плохо в эстетическом отношении, особенно в отношении к стиху, и было бы довольно пошлым фразерством, исполненным претензий и жалкого самолюбия, в нравственном отношении. Но как стихотворение существа, еще колеблющегося на переходе от отрочества к юности, – оно очень замечательно. В стихе, которым оно написано, необработанном, невыдержанном, есть сила и размах; в чувстве, которым оно согрето, есть жизнь и жар; в мысли, которою оно проникнуто, есть достоинство и благородство, именно потому, что это – детская мысль.

Вот что сказали бы мы г. Штаверу, если бы он захотел нас послушать:

Жаль, любезный поэт, что вы поторопились издать в свет книжку первых своих опытов, без которой публика легко могла бы обойтись, и не подождали более зрелых своих произведений, которые для всех были бы интереснее. Но дело сделано, и да простит вас за него бог! Но вперед не --">