Иван Гаврилович Прыжов - История кабаков в Росиии в связи с историей русского народа

Иван Гаврилович Прыжов
История кабаков в России в связи с историей русского народа

Внимание!

Данный файл содержит цитаты в старо-русской грамматике. Для нормального отображения символов славянской азбуки необходимо в настройках ридера включить шрифт, поддерживающий буквы дореволюционного алфавита, например — "Palatino Linotype".

Господине, крестьяне ся

пропивают, а люди гибнут.

Кирилл Белозерский^[1]

Предисловие

Решаемся сказать несколько слов о том, что могут требовать от нас наши читатели. Первый том «Истории кабаков», первый посильный труд изучения питейного дела на Руси, был окончен ещё в 1863 году и с тех пор более и более сокращался в объёме. Вслед за первым томом, так сказать, официальной истории кабаков, были заготовлены материалы для двух следующих томов, именно исторический обзор кабацкого быта, происхождения и быта целовальников, городских пьяниц (кабацких ярыг) и неисчислимой голи кабацкой, то есть нищих, беглых, воров (бунтовщиков) и разбойников.

Целью нашей было изучить питейное дело со стороны той плодотворной жизни, на которой произрастали кабаки, сивуха, целовальники; взглянуть на него глазами миллионов людей, которые, не умудрившись в политической экономии, видели в пьянстве Божье наказание и в то же время, испивая смертную чашу, протестовали этим против различных общественных «благ», иначе — пили с горя. Но второй и третий тома мы не сочли пока удобным выпустить на свет Божий, а ограничились только первым.^[2]

17-го мая 1868 г.

И. Прыжов

Глава I Черты старинной жизни русского народа

По свидетельству Начальной летописи, русская земля издавна имела свой наряд,^[3] жила по обычаям своим и по закону отцов своих, жила, как поёт чешская песня XI века, «по правде и по закону святу, юже принесеху отци наши». Эта жизнь по правде, которую народ относит ко времени светлого князя Владимира, — подобно тому, как кельты уносятся в своих воспоминаниях к королю Артуру, или англосаксы к доброму королю Гродгару,^[4] — представляет нам первые твёрдые следы самобытного, свободного, исторически развившегося существования народа.

Ни мужиков, ни крестьян тогда ещё не было, а были люди^[5] — имя, которое доселе живёт ещё в южной Руси (люде — народ);^[6] был народ, владевший землёю и состоявший из мужей и пахарей (ратай, оратай). Почтённый всеобщим уважением, ратай имел возможность мирно заниматься трудом, братски протягивая руку князю и княжому мужу, и вместе с ними устрояя землю. Князья, «растя-матерея», вели друг с другом родовые счёты, сеяли землю крамолами; но пахарь дорого ценил своё мирное земское значение. И вот, склонившись пред мощью оратая, князь Вольга Святославович решается спросить его об имени-отчестве:

Ай же ты ратаю-ратаюшко!

Как-то тебя именем зовут,

Как величают по отечеству?

На это говорит ратай князю таковы слова:

Ай же Вольга Святославович!

А я ржи напашу, да во скирды сложу,

Во скирды складу, домой выволочу,

Домой выволочу, да дома вымолочу,

Драни надеру, да и пива наварю,

Пива наварю, да и мужиков напою,

Станут мужички меня покликивати:

«Молодой Микулушка Селянинович!»

Лучшие мужи — «лепшие мужи» — держали землю, решали дела общею народною думою,^[7] и черты старого земского человека народ собрал в своём Илье Муромце, выразив в нём сознание всей полноты своей духовной и физической мощи. Во главе земского дела стояли совещательные собрания народа, сельские и племенные, миры, веча и сеймы. Старейшинами-вождями племён были князья, вскормленники Русской земли, обязанные блюсти её покой. В 1097 году на Любечском сейме^[8] князья говорили: «Отъселе имеемся въ едино сердце и блюдем рускые земли». В 1170 году на съезде в Киеве князья положили: «А нам дай бог за крестьяны и за рускую землю головы свое сложити, и к мучеником причтеном быти». Об этом добром земском значении древнего князя, кроме свидетельства памятников, говорит и --">