Октябрьской революции 1917 года;
они ссылались на то, что толстовство предписывает не противиться злу
насилием и таким образом не может быть речи о том, что они наносили
государству какой либо вред. Насилие в любых формах для толстовцев
неприемлемо, в том числе насилие политическое. Крестьяне просили, чтобы их
признали невиновными в тех ужасных обвинениях, которые были на них
возведены на суде, но их не слушали. На их письма не отвечали. Дмитрий
Моргачев был самым упорным из толстовцев. Он продолжал писать, когда
другие давно уже махнули на все рукой. Свое последнее письмо он завершил
словами: «Прошу меня реабилитировать перед уходом в вечность». Он
действительно вскоре ушел в вечность, но незадолго до смерти, в самом начале
1977 года он и два его уцелевших товарища успели получить справку о
реабилитации.
Постановление Пленума Верховного суда СССР /декабрь 1976 года/ о
том, что суд над десятью толстовцами в ноябре 1936 года был незаконным и все

ISSN 2308-8079. Studia Humanitatis. 2014. № 1-2. www.st-hum.ru

осужденные не совершили никаких преступлений – единственный документ, в
котором советская власть признала себя виновной в преследовании и
уничтожении своих граждан верных идеям Льва Толстого. Между тем, число
пострадавших от этих преследований исчисляется тысячами. По примерным
подсчетам толстовцев в России перед 1917 годом было до 7 000. Шестьдесят
лет спустя, мне после длительных поисков, удалось обнаружить на всей
территории Советского Союза менее полусотни толстовцев. Все они были
глубокими стариками и почти все прошли через лагеря. Наши беседы в 1976 –
1977 годах, а также чтение сохраненного ими архива открыли страницу русской
истории до селе мало кому известную.
Первое десятилетие советской власти мои собеседники именуют
–2–
не иначе как «золотым веком». Это была пора, когда большевики еще
помнили, что при царе их преследовали так же жестоко, как и толстовцев, что
им вместе приходилось бывать в ссылках и в эмиграции. В эмиграции, кстати
сказать, большевики неоднократно обращались за помощью к толстовцам, а
однажды в Швейцарии секретарь Льва Толстого принял на хранение и долгое
время оберегал библиотеку большевиков и архив большевистского ЦК. Однако
сохранились и другие свидетельства: уже начиная с 1918 года советской России
начались расстрелы крестьян-толстовцев, которые, в соответствии с идеалами
своего учителя, не желали брать в руки оружие и служить в Красной армии.
Часть приговоренных к расстрелу удалось спасти В. Черткову другу и
секретарю Л. Толстого, который использовал личное знакомство с Лениным и
таким его близким сотрудникам как Бонч-Бруевич и Смидович. Однако после
того, как Ленин отошел от дел, положение толстовцев резко ухудшилось.
В Москве еще в 1922 году было закрыто основанное Л. Толстым
издательство «Посредник», перестали выходить толстовские журналы и книги,
излагавшие философские взгляды великого писателя. В 1929 году перестало
существовать Московское вегетарианское общество – своеобразный центр
духовной жизни последователей Льва Толстого. Вскоре большая часть членов

ISSN 2308-8079. Studia Humanitatis. 2014. № 1-2. www.st-hum.ru

этого Общества, насчитывавшего более 1500 членов, оказалась в тюрьмах и
лагерях. Аресты продолжались добрые два десятка лет, так что, в конце концов,
толстовцы-горожане

почти

вывелись.

Бóльшую

жизненность

проявили

толстовцы-крестьяне. Между 1918 и 1923 годами они, в соответствии со
взглядами своего идейного учителя, начали создавать по всей стране
земледельческие коммуны. То были объединения, ставившие не столько
хозяйственные или коммерческие цели, сколько цели духовного единения.
Толстовцы вслед за Толстым уверовали в необходимость труда на земле,
честной жизни без пьянства, разврата, воровства и насилия. Их коммуны были
местом напряженного ручного труда / в некоторых хозяйствах крестьяне даже
отказывались эксплуатировать животных и пахали на себе /, но вместе с тем и
местом насыщенной духовной жизни. Тут много читали, все хозяйственные и
общественные проблемы решали сообща на Совете коммуны. Религиозные
доклады, лекции, дискуссии всячески поощрялись, так что в конечном счете,
толстовские коммуны, можно считать своеобразным рассадником крестьянской
интеллигентности. Была в организации коммун еще одна черта, резко
отличающая их от --">