Пётр Львович Вайль , Александр Александрович Генис - Американа

по-настоящему должна бы ограничиваться се­
мейной сагой. Как раз такой, какую писал Фолкнер.
Этот великий южанин открыл своей стране ее.под­
линную сущность. Все его книги сплелись в один гран­
диозный эпос пионеров. И в этом он близок поэтике
вестерна, истинно национальному жанру американской
культуры.
Интересно, что мы не считаем романы Фолкнера
историческими, хотя он и выстраивал их в хронологии
реальных событий. Они действительно не похожи
на «Войну и мир», скорее — на Ветхий завет или
исландские саги. Дело в том, что земля Фолкнера еще
255

так нова, что помнит имена своих первых поселенцев.
Вот так те же исландцы могут перечислить всех, кто
впервые вступил на их остров.
У Фолкнера родословная заменяет историю. Про­
шлое прорастает в личности, а не в обществе. Происхо­
ждение— главная, определяющая черта каждого из его
персонажей. Они обречены нести в себе благодать или
проклятие предков просто потому, что память о них
еще слишком свежа. Свет еще Новый, он еще не успел
растворить в безличном обществе индивидуальную су­
дьбу каждого. И трагедию своей страны Фолкнер видел
в том, что прогресс отрывает человека от мистического
союза с почвой, на которой выросли могучие, преуве­
личенные герои его книг. Отрывает, чтобы бросить
в тот самый плавильный котел, в котором с таким успе­
хом варимся и мы.
У Фолкнера не бывает мелких характеров. Все
они—гении добра или зла, люди-гиперболы, как раз
такие, каких мы привыкли встречать в голливудских
вестернах.
Эта героизация — следствие перенесения Фолкнером
действия в мифическое, а не историческое время. (Та­
кую же операцию проделал со своей страной и писатель
из другой Америки — Гарсиа Маркес.) Страсти, кото­
рые обуревают фолкнеровских героев, всегда величе­
ственны и разрушительны, как бы ни был ничтожен по­
вод, их вызвавший. Люди убивают друг друга из-за
пустячной обиды, из-за неподеленного доллара, из-за
случайного слова.
Любой поступок приобретает характер эпического
деяния, потому что каждый персонаж у Фолкнера вы­
писан с библейским размахом, о чем говорил и сам ав­
тор: «В Ветхом завете меня увлекают описания великих
мужей прошлого, живших и действовавших подобно
нашим предкам в XIX веке».
Таких героев Фолкнер не придумал, он просто спи­
сал их со своих предков, не так уж давно пришедших
в эти края, чтобы стать патриархами нового мира.
«Рослый человек, полный протестантских заповедей
и виски» — такими его южане не только были, но таки­
ми они во многом остаются и сегодня: в упрямых и гру­
бых «реднеках» можно узнать потомков фолкнеров­
ских пионеров. И только здесь, на Юге, нам пришлось
видеть книжные магазины, где продается однаединственная книга — Библия.
256

Нынешние «руситы» ищут в Фолкнере союзника. Их
привлекает концепция священного союза человека
с почвой, которую исповедовал американский писатель
и которая так близка многим писателям русским. Но
почва там и здесь все же разная.
В России речь идет о национальном, то есть коллек­
тивном завете святого народа-богоносца с матерьюземлей. Фолкнер же безразличен к национальности
своих героев. Более того, он уверен, что, «если дух на­
ционализма проникает в литературу, она перестает
быть литературой».
Фолкнера воодушевляла идея независимых лично­
стей, которые еще не успели срастись в народ. Он имел
дело с людьми, заключавшими свой, личный, союз с зе­
млей Нового Света. У Фолкнера собственно американ­
ская история еще не началась, да и самого понятия
«американец» еще не существует. Американец — это че­
ловек с именем, фамилией, родословной, но — без на­
ционального предания.
Гражданская война лишила Юг политической исто­
рии и тем облагодетельствовала его: «Ища объяснения
живой южной литературе, следует обращаться к войне.
Северяне выиграли войну, а единственный благород­
ный поступок, который можно совершить на войне,—
это проиграть ее» — опять Фолкнер.
Юг, а не Север, ощущает себя хранителем тради­
ции, ядром Америки, ее духовным бастионом. Потому
Юг и верен знамени конфедератов, что не хочет меня­
ться. Миф о пионере здесь по-прежнему жив.
Иногда его можно обнаружить в неожиданных ме­
стах. Например, в музее самого знаменитого, наверное,
южанина — Элвиса Пресли.
Когда мы бродили по залам этого невероятного --">