Владимир Германович Аппельрот - Древнегреческая религиозная скульптура

(особенно Парійскій), однако уже сильно приближаются къ міру человѣческому благодаря излишне юному возрасту, въ которомъ, повидимому, представилъ ихъ художникъ. Но все-таки слѣды проникновенія новаго направленія, свѣтскаго элемента, слѣды излишняго реализма въ этой области чисто религіознаго искусства очень не велики: сила традиціи въ данномъ случаѣ преодолѣвала новыя вѣянія, и передъ требованіями религіи должны были отступать не идущія къ ней нововведенія, грозившія полнымъ обращеніемъ боговъ въ слабыхъ и одолѣваемыхъ страстями и пороками смертныхъ. Здѣсь, въ глубинѣ храмовыхъ святилищъ, еще сохранялись прежнія строгія представленія о безсмертныхъ богахъ, хотя разгуливавшая внѣ этихъ святилищъ и уже проникшая въ нихъ подъ различными предлогами буря нововведеній ослабляла значеніе этихъ образовъ и рѣшительно спутывала въ умахъ человѣческихъ всякія представленія о богахъ. Преобладающее число легкихъ, изящныхъ, почти безъидейныхъ созданій новѣйшей греческой пластики брало, конечно, верхъ надъ твореніями стараго стиля.

Въ теченіе III и II вѣковъ, вплоть до покоренія Греціи Римлянами, среди постоянныхъ смутъ и борьбы, начавшихся со смертью Александра, не могло спокойно развиваться искусство, a общее паденіе нравовъ, засвидѣтельствованное и исторіей, и современными той эпохѣ авторами, особенно комиками, вело къ полному равнодушію народа, занятаго своими мелкими дѣлами и вѣчными дрязгами, къ вопросамъ религіознымъ; равнодушіе это не могло не сказаться и въ уменьшеніи, почти прекращеніи религіозно-художественной дѣятельности. Религія осталась достояніемъ лишь "темныхъ" людей: прочіе замѣнили ее мудрованіемъ или полнымъ отрицаніемъ. Къ моменту покоренія ея Римомъ, древняя Эллада видимо отжила свой вѣкъ, хотя и краткій, но блестящій и въ высшей степени назидательный для послѣдующихъ поколѣній.

Римъ соприкоснулся съ Греціей въ тотъ моментъ, когда и въ немъ уже изсякли старинныя добродѣтели и наивная вѣра, послѣ того, какъ по Италіи уже успѣла распространиться греческая философія, породившая религіозный скептицизмъ, a затѣмъ приведшая къ отрицанію народныхъ божествъ. Онъ соприкоснулся съ трупомъ древней Греціи въ то время, когда уже въ немъ самомъ раскрылись страшныя язвы невѣрія и разврата. Поэтому ни покоренная имъ Греція, перенесши свою художественную дѣятельность за Адріатическое море, не получила новаго стимула, освѣжающаго и возвышающаго искусство, указывающаго ему новые и высокіе пути, и побѣдитель Римъ, ослѣпленный блескомъ внѣшней культуры своего вассала, но могъ разобраться въ полученныхъ сокровищахъ и болѣе прельщался твореніями послѣднихъ временъ, ласкавшими глазъ и щекотавшими нервы. Не было причины ни тамъ ни тутъ къ поднятію упадшаго было искусства на былую высоту въ этомъ новомъ его отечествѣ: и оно пошло по скользкому наклонному пути, угождая вкусамъ избалованной и разнузданной толпы. Цѣлый рядъ Венеръ, одна нескромнѣе другой, создается на почвѣ италійской; проходитъ немного времени, – и сами императрицы не стыдятся позировать передъ публикой въ видѣ полунагихъ мраморныхъ богинь. Нѣтъ, какъ кажется, никакой возможности толковать о греческомъ религіозномъ искусствѣ послѣ уничтоженія Греціи: греческіе художники въ Италіи, въ тѣхъ рѣдкихъ случаяхъ, когда имъ приходилось создавать изображеніе въ сколько-нибудь строгомъ стилѣ, обращались къ прежнимъ знаменитымъ образцамъ и болѣе или менѣе удачно копировали ихъ. Понятно само собой, что копіи эти, созданныя не творческой фантазіей подъ руководствомъ вѣры, a способомъ почти механическимъ, лишены были того внутренняго содержанія, того духа, который жилъ въ твореніяхъ лучшихъ ваятелей стараго времени. Манерность замѣнила фантазію, сухость стала на мѣсто одушевлявшаго прежніе кумиры духа. Уже изъ этого бѣглаго очерка видно, какъ развивалась истинно-религіозная пластика древнихъ, какъ она достигла своего апогея въ школѣ Фидія, точно посланнаго самимъ Провидѣніемъ для просвѣщенія темной массы язычниковъ, какъ она еще стремилась держаться старыхъ традицій въ IV в. и какъ постепенно она утрачивала ихъ подъ вліяніемъ разныхъ модныхъ направленій, въ которыхъ сильнѣе всего сказывалась струя реалистическая, уничтожавшая въ изображеніи божества – все божественное; мы старались показать, какъ, наконецъ, подъ давленіемъ этихъ модныхъ и перемѣнчивыхъ теченій подалась столь твердая, казалась, традиція --">