Карл Маркс - Первоначальный вариант Капитала (Экономические рукописи К. Маркса 1857-1859 годов)

Карл Маркс

ВВЕДЕНИЕ¹

(Из экономических рукописей 1857–1858 годов)

I. ПРОИЗВОДСТВО, ПОТРЕБЛЕНИЕ, РАСПРЕДЕЛЕНИЕ, ОБМЕН (ОБРАЩЕНИЕ)

1. ПРОИЗВОДСТВО

a) Предмет исследования — это прежде всего материальное производство.

Индивидуумы, производящие в обществе, — а, следовательно, общественно-определённое производство индивидуумов, — таков, естественно, исходный пункт. Единичный и обособленный охотник и рыболов, с которых начинают Смит и Рикардо, принадлежат к лишённым фантазии выдумкам XVIII века. Это — робинзонады, которые отнюдь не являются — как воображают историки культуры — лишь реакцией против чрезмерной утончённости и возвращением к ложно понятой естественной жизни. Ни в малейшей степени не покоится на таком натурализме и contrat social Руссо², который устанавливает путём договора взаимоотношение и связь между независимыми от природы субъектами. Это — иллюзия, и всего лишь эстетическая иллюзия больших и малых робинзонад. Это, скорее, предвосхищение «гражданского общества», которое подготовлялось с XVI века, а в XVIII веке сделало гигантские шаги на пути к своей зрелости. В этом обществе свободной конкуренции отдельный человек выступает освобождённым от естественных связей и т. д., которые в прежние исторические эпохи делали его принадлежностью определённого ограниченного человеческого конгломерата. Пророкам XVIII века, на плечах которых ещё всецело стоят Смит и Рикардо, этот индивидуум XVIII века — продукт, с одной стороны, разложения феодальных общественных форм, а с другой — развития новых производительных сил, начавшегося с XVI века, — представляется идеалом, существование которого относится к прошлому; он представляется им не результатом истории, а её исходным пунктом, потому что, согласно их воззрению на человеческую природу, соответствующий природе индивидуум представляется им не исторически возникшим, а данным самой природой. Это заблуждение было до сих пор свойственно каждой новой эпохе. Стюарт, который во многих отношениях, в противоположность XVIII веку, как аристократ, больше стоит на исторической почве, избежал этого заблуждения.

Чем больше мы углубляемся в историю, тем в большей степени индивидуум, а следовательно и производящий индивидуум, выступает несамостоятельным, принадлежащим к более обширному целому: сначала ещё совершенно естественным образом он связан с семьёй и с семьёй, развившейся в род; позднее — с общиной в различных её формах, возникшей из столкновения и слияния родов. Лишь в XVIII веке, в «гражданском обществе», различные формы общественной связи выступают по отношению к отдельной личности просто как средство для её частных целей, как внешняя необходимость. Однако эпоха, которая порождает эту точку зрения — точку зрения обособленного одиночки, — есть как раз эпоха наиболее развитых общественных (с этой точки зрения всеобщих) связей. Человек есть в самом буквальном смысле ζωον πολιτικον³, не только животное, которому свойственно общение, но животное, которое только в обществе и может обособляться. Производство обособленного одиночки вне общества — редкое явление, которое может произойти с цивилизованным человеком, случайно заброшенным в необитаемую местность и динамически уже содержащим в себе общественные силы, — такая же бессмыслица, как развитие языка без совместно живущих и разговаривающих между собой индивидуумов. На этом можно больше не останавливаться. Этого пункта можно было бы вовсе не касаться, если бы нелепости, вполне понятные у людей XVIII века, не были снова всерьёз привнесены в новейшую политическую экономию Бастиа, Кэри, Прудоном и т. д. Прудону и другим, конечно, приятно дать историко-философское объяснение происхождению какого-либо экономического отношения, исторического возникновения которого он не знает, путём создания мифов о том, будто Адаму или Прометею данная идея явилась в готовом и законченном виде, а затем она была введена и т. д. Нет ничего более сухого и скучного, чем фантазирующее locus communis⁴.

Таким образом, если речь идёт о производстве, то всегда о производстве на определённой ступени общественного развития — о производстве общественных индивидуумов. Может поэтому показаться, что для того, чтобы вообще говорить о производстве, мы должны либо проследить процесс исторического развития в его