Виктор Юзефович Драгунский - Денискины рассказы (сборник)

Виктор Драгунский Денискины рассказы

Англичанин Павля

– Завтра первое сентября, – сказала мама, – и вот наступила осень, и ты пойдёшь уже во второй класс. О, как летит время!

– И по этому случаю, – подхватил папа, – мы сейчас «зарежем арбуза»!

И он взял ножик и взрезал арбуз. Когда он резал, был слышен такой полный, приятный, зелёный треск, что у меня прямо спина похолодела от предчувствия, как я буду есть этот арбуз. И я уже раскрыл рот, чтобы вцепиться в розовый арбузный ломоть, но тут дверь распахнулась, и в комнату вошёл Павля. Мы все страшно обрадовались, потому что он давно уже не был у нас, и мы по нём соскучились.

– Ого, кто пришёл! – сказал папа. – Сам Павля. Сам Павля-Бородавля!

– Садись с нами, Павлик, арбуз есть, – сказала мама. – Дениска, подвинься.

Я сказал:

– Привет! – и дал ему место рядом с собой.

Он сказал:

– Привет! – и сел.

И мы начали есть, и долго ели, и молчали. Нам неохота было разговаривать. А о чём тут разговаривать, когда во рту такая вкуснотища!

И когда Павле давали третий кусок, он сказал:

– Ах, люблю я арбуз. Даже очень. Мне бабушка никогда не даёт его вволю поесть.

– А почему? – спросила мама.

– Она говорит, что после арбуза у меня получается не сон, а сплошная беготня.

– Правда, – сказал папа. – Вот поэтому-то мы и едим арбуз с утра пораньше. К вечеру его действие кончается и можно спокойно спать. Ешь давай, не бойся.

– Я не боюсь, – сказал Павля.

И мы все опять занялись делом, и опять долго молчали. И когда мама стала убирать корки, папа сказал:

– А ты чего, Павля, так давно не был у нас?

– Да, – сказал я. – Где ты пропадал? Что ты делал?

И тут Павля напыжился, покраснел, поглядел по сторонам и вдруг небрежно так обронил, словно нехотя:

– Что делал, что делал… Английский изучал, вот что делал.

Я прямо опешил. Я сразу понял, что всё лето зря прочепушил. С ежами возился, в лапту играл, пустяками занимался. А вот Павля, он время не терял, нет, шалишь, он работал над собой, он повышал свой уровень образования. Он изучал английский язык и теперь небось сможет переписываться с английскими пионерами и читать английские книжки! Я сразу почувствовал, что умираю от зависти, а тут ещё мама добавила:

– Вот, Дениска, учись. Это тебе не лапта!

– Молодец, – сказал папа, – уважаю!

Павля прямо засиял:

– К нам в гости приехал студент, Сева. Так вот он со мной каждый день занимается. Вот уже целых два месяца. Прямо замучил совсем.

– А что, трудный английский язык? – спросил я.

– С ума сойти, – вздохнул Павля.

– Ещё бы не трудный, – вмешался папа. – Там у них сам чёрт ногу сломит. Уж очень сложное правописание. Пишется Ливерпуль, а произносится Манчестер.

– Ну да! – сказал я. – Верно, Павля?

– Прямо беда, – сказал Павля, – я совсем измучился от этих занятий, похудел на двести грамм.

– Так что ж ты не пользуешься своими знаниями, Павлик? – сказала мама. – Ты почему, когда вошёл, не сказал нам по-английски «здрасте»?

– Я «здрасте» ещё не проходил, – сказал Павля.

– Ну вот ты арбуза поел, почему не сказал «спасибо»?

– Я сказал, – сказал Павля.

– Ну да, по-русски-то ты сказал, а по-английски?

– Мы до «спасибо» ещё не дошли, – сказал Павля. – Очень трудное пропо-ви-сание.

Тогда я сказал:

– Павля, а ты научи-ка меня, как по-английски «раз, два, три».

– Я этого ещё не изучил, – сказал Павля.

– Что же ты изучал? – закричал я. – За два месяца ты всё-таки хоть что-нибудь-то изучил?

– Я изучил, как по-английски Петя, – сказал Павля.

– Ну как?

– Пит! – торжествующе объявил Павля. – По-английски «Петя» будет «Пит». – Он радостно засмеялся и добавил: – Вот завтра приду в класс и скажу Петьке Горбушкину: «Пит, а Пит, дай ластик!» Небось рот разинет, ничего не поймёт. Вот потеха-то будет. Верно, Денис?

– Верно, – сказал я. – Ну, а что ты ещё знаешь по-английски?

– Пока всё, – сказал Павля.

Арбузный переулок

Я пришёл со двора после футбола усталый и грязный, как не знаю кто. Мне было весело, потому что мы выиграли у дома номер пять со счётом 44:37. В ванной, слава богу, никого не было. Я быстро сполоснул руки, побежал в комнату и сел за стол. Я сказал:

– Я, мама, сейчас быка съесть могу.

Она улыбнулась.

– Живого быка? – сказала она.

– Ага, – сказал я, – живого, с копытами и ноздрями!

Мама сейчас же вышла и через секунду вернулась с тарелкой в руках. Тарелка так славно дымилась, и я сразу догадался, что в ней рассольник. Мама --">