Алексей Александрович Карачёв - Где ты, Потомуч?

Ветер забушевал за окном. Мухи прикрыли головы лапками. Тридцать ученических сердец разом ёкнули. Нет больше стресса от двоек за контрольную.

Лежит Игорь Филиппович на полу и мух на потолке рассматривает.

Никто в мире так и не узнает, какую вещицу хотел показать ученикам директор школы.

Но не будем смаковать курьезную ситуацию, в которую попали приличные люди. Учитель – это святое (директор – тоже). Неприлично смеяться над учителями (еще неприличнее – над директорами). Это, обычно, очень плохо заканчивается.

Вот и на этот раз все закончилось очень плохо. Для Коськи.

Был созван педсовет. Коська краснел и молчал. Игорь Филиппович потирал ушибленное место.

Был вызван в школу папа. Папа краснел и молчал. Игорь Филиппович потирал ушибленное место.

Но все это ерунда. Цветочки. Ягодки для Коськи созрели дома.

Дома папа не молчал, а совсем наоборот. Папа пользовался непедагогическими средствами. При использовании этих непедагогических средств Коська тоже не молчал, а совсем наоборот. Потом Коська долго потирал одно место. Кстати, то же самое, что и Игорь Филиппович.

Об этой истории Коська рассказал Потомучу.

– Боже мой, как низко вы пали, Константин, – сказал Потомуч, – уронить прилюдно честь и всё, так сказать, достоинство руководителя образовательного учреждения! Это возмутительно, Константин! Это никуда не годится.

– Но, у нас была глубочайшая депрессия после контрольной! Надо было что-то делать.

– Согласен, депрессию надо лечить. Но не такими же варварскими средствами!

– А какими средствами надо лечить депрессию? – задал провокационный вопрос Коська.

–А ты научи меня, неграмотного, Потомуч.

После небольшой паузы Потомуч согласился:

– Подвернётся подходящий случай – научу.

И ведь подходящий случай подвернулся.

Нет-нет, Коська не рассказывал на уроке окружающего мира теорию эволюции Потомуча. Двойку он получил честно. Совсем неумышленно. Он честно пересчитывал ворон за окном и честно прослушал вопрос Раисы Ивановны. В результате он был приглашён исправлять двойку после уроков.

Настроение Коськи честно испортилось.

– Между прочим, я в это время природой интересовался, – объяснял он Потомучу. – А она: «В чём особенность строения крестоцветных?» У меня до рекорда двух ворон не хватает, а она – «крестоцветные». Несправедливо.

– Да, это несправедливо. Вороны куда важней редьки и капусты.

– Потомуч, ты согласен, что эта двойка – несправедливая? – радостно воскликнул Коська.

– Согласен.

– Ты мне поможешь снять стресс?

– Помогу.

И Потомуч отправился исправлять оценку по окружающему миру вместе с Константином.

В школе, кроме вахтёра, Раисы Ивановны и директора уже никого не было. Впрочем, директор сидел где-то в глубине своего кабинета и не кому не мешал.

Коська постучал в дверь своего класса, приоткрыл её и, поздоровавшись, зашёл. Потомуч незаметно и бесшумно прошмыгнул в класс и спрятался где-то в районе последних парт.

– А-а, Ромашкин! Заходи-заходи. Давно тебя жду, – сказала Раиса Ивановна, отодвигая стопку проверенных тетрадей. – Садись, открывай учебник и читай параграф про крестоцветных.

Коська так и поступил.

Опять в классе повисла тишина. Слышно только, как скрипит по страницам ученических тетрадей красная ручка Раисы Ивановны.

«Ну где там Потомуч? Будет он мне помогать или нет? – думал Коська. – У меня от этих крестоцветных уже все мозги крест-накрест перекрестились».

И Потомуч не подвёл.

Вы уже знаете, что Потомуч обладал необычным засыпательным голосом. У этого голоса были ещё две особенности – он мог меняться как угодно по желанию хозяина. И мог звучать непонятно с какой стороны.

И вот, значит, Раиса Ивановна ставит очередную оценку в тетрадь очередного школьника, как на весь кабинет раздаётся громкий, профессионально поставленный голос:

– Здравствуйте, уважаемые телезрители! В студии эн-тэ-вэ вас приветствует Василий Хвостов. Сегодня в программе – вести с полей, новые инициативы депутатов, последствия финансового кризиса и очередной триумф российских футболистов. Итак, подробнее…

При первых звуках голоса диктора телевидения Раиса Ивановна подняла голову и посмотрела на Коську (он, разумеется, понял откуда ветер дует и сидел как ни в чём не бывало – будто – никакого дикторского голоса в классе нет).