Алексей Борисович Биргер - Заклятие слов

АЛЕКСЕЙ БИРГЕР ЗАКЛЯТЬЕ СЛОВ

Я верую в практику и философию того, что мы договорились называть магией, в то, что я должен называть заклинанием духов, хотя я не знаю, что они такое; в силу создавать магические иллюзии, в откровения истины в глубинах ума, когда сомкнуты веки; и я верую в три положения, которые, я так думаю, передавались преданием с самых ранних времен и на которых основывается вся магическая практика. Эти три положения таковы:

1. Границы нашего ума постоянно смещаются, и многие умы могут, так сказать, вливаться один в другой и творить или обнаруживать некий единый ум, единую энергию.

2. Границы наших памятей так же смещаются и наши памяти это часть одной великой памяти — памяти самой Природы.

3. Этот великий ум и великая память могут быть закляты с помощью символов.

Уильям Батлер Йейтс. (перевод Е. Лавут.)

КОРОТКОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ

Как в мои руки попал дневник, отрывки из которого я цитирую, читатель поймет по ходу повествования. Сразу скажу, что дневник этот — не на бумаге. Тринадцатилетняя Саша Кормчева надиктовывала его на магнитофон, в виде аудиокассет я этот дневник от нее и получил.

С ее разрешения я использовал дневник в своем рассказе, вставляя отрывки из него там, где у меня самого возникали пробелы или где мне казалось необходимым показать происходящее под другим углом зрения. Таким образом, читатели с самого начала будут знать побольше, чем знал я, когда сел на поезд и отправился в свое короткое путешествие, превратившее меня самого то ли в охотника за призраками, то ли в участника (или, скорее, секунданта — но тут вам судить) необычного во многом поединка между несколькими силами, когда то, что мы несколько условно называем силами света и силами тьмы, принимало самые причудливые формы.

А может, и я поддался безумию раскаленного лета…

В отличие от меня, Саша уверена, что найдены ответы на все загадки. (К ответам она относит и абсолютно фантастические объяснения некоторых событий.) Для меня же многое в истории, невольным свидетелем которой я стал, остается таинственным и странным. С некоторыми объяснениями произошедшего я не согласен. Мне кажется, что-то другое там на самом деле случилось. Но лучших объяснений я предложить не могу.

Возможно, многое в психологии и взглядах людей, с которыми я пересекся, могли бы объяснить наблюдения одного из величайших поэтов двадцатого столетия Уильяма Батлера Йейтса (творчество которого, как вы увидите, немалую роль сыграло в этой истории):

«Вскоре я избавился от еще одного заблуждения относительно „народной поэзии“. Прежде чем я прочел об этом в какой-либо книге, я узнал от простых людей, что для них понятие искусства или ремесла неотделимо от понятия некоего культа, овеянного древними обрядами и тайнами. Они едва способны отличить обычную ученость от колдовства…»

В этом плане, мы все — «простые».

ИЗ ДНЕВНИКА САШИ КОРМЧЕВОЙ (1)

5 июля.

…И опять все ходят хмурые, кроме тетки Таси. Отец говорит ей, что зря она так легкомысленно относится к бандитским угрозам. То, что великолепный особняк в центре города многие банки и фирмы хотели бы прибрать к рукам, выселив оттуда библиотеку, это понятно. Понятно и то, что их намеки на тему «а не случится ли что с вами или вашими близкими, если вы будете упираться» — это не пустое.

— Ты бы хоть о Сашке подумала, о племяннице родной! — сказал ей отец.

А может, она обо мне и думает. У нас с теткой, если кому интересно, есть взаимное понимание. Разумеется, это тайна, но уж дневнику-то я тайну могу доверить.

Все началось тогда, когда в видеозале библиотеки (да, теперь в библиотеке есть три видеомагнитофона, и большие экраны, чуть не в метр размером, а всего несколько лет назад был только старенький кинопроекционный аппарат «Украина-2» и раздвижной белый экран — прогресс, он повсюду!) тетка Тася устроила очередной просмотр документальных фильмов из цикла «Судьбы людей и судьбы книг». Она сама этот цикл придумала, и какие потрясающие видеоматериалы она умудряется доставать!

В тот раз мы увидели, среди прочего, кадры кинохроники, как нацисты сжигают книги. Пылали огромные костры на площади, всюду полотнища со свастиками, толпы вопят и вскидывают руки в нацистском приветствии, а книги летят и летят в огонь. И слышно, как выкрикиваются имена приговоренных к сожжению --">