Евгений Фирсович Шерстобитов - Акваланги на дне

Евгений Фирсович Шерстобитов Акваланги на дне

Часть первая. СУМАТОШНЫЙ ДЕНЬ

Им не везло с самого утра.

Еще с вечера договорились ехать на весь день в Голубую бухту. Собрались утром в шесть у дома Ромки.

Но оказалось, что в это утро бригада рыбаков в море не пойдет да и вообще ни одна фелюга с рейда не снимется. То ли им «добро» пограничники на дали, а может быть, вообще сообщение пришло: нет рыбы в ставниках, незачем зря фелюги гонять, горючее жечь.

Одним словом, рыбалка срывалась. Решили добираться машиной до винкомбината в Лучистое, а там спуститься к морю и берегом выйти к бухте. Но, как нарочно, машины в Лучистое не шли. К Морскому шли, к Лебединому шли, даже в Приветное шли, а к винкомбинату нет.

Они прождали час, а может, и полтора, и ждали бы еще, да Степа Бараболя вспомнил, что сегодня воскресенье и машины, которые в обычный день идут к винкомбинату каждые десять минут, сегодня тоже отдыхают. Ребята могли в лучшем случае дождаться только рейсового автобуса, но это будет около одиннадцати.

Да, рыбалка срывалась.

А там, в Голубой бухте, отлично ловились и пучеглазые бычки и губастые отчаянные ерши, там хорошо шла на морского червя кефаль.

В прошлом году Захар Лукашкин вытащил даже двухкилограммовую камбалу.

Это было в прошлом… А в этом? Только-только началось для них лето, только-только на целых три месяца расстались со школой… И вот надо же такое невезение в самом начале…

Тимка предложил пойти до бухты пешком, через перевал и дорогой на Веселое.

Вообще- то в этом предложении не было ничего необычного. В любой другой день, конечно, пошли бы. Ну, потратили бы на дорогу час… ну, час с небольшим. В любой день, а в этот… в этот они словно сговорились не сговариваться.

— Вот еще, — сказал мрачно Захар, — слышал песенку у студентов «Умный в горы не пойдет…»?

— Охота была, — поддержал Сенька Пичужкин, — туда тащись, оттуда тащись…

Бараболя ничего не сказал, но и так было видно, что он против.

Один Ромка согласился, но только он сказал об этом Тимке, как тому расхотелось.

— Жара будет, — протянул он лениво, — а в Голубую мы всегда успеем… впереди все лето…

И тут Степа предложил:

— Айда на причал, Может, там что возьмем.

Всем было известно, что на причале, кроме самых тощих, самых жалких в мире зеленух, и брать-то нечего, но в конце концов зеленуха тоже рыба.

Еще от правления рыбоколхоза они увидели, что причал облеплен рыбаками. В основном это были взрослые и, конечно, курортники. Ну, какой уважающий себя местный житель, будь он взрослый или «малявка», пойдет ловить рыбу на причал?

И вконец расстроенные неудачным утром ребята решили больше судьбу не дразнить, никуда больше не ходить, ничего больше не искать, а просто поваляться на пляже.

Найти свободное место на общем пляже, да в десятом часу в воскресенье, да еще на пятерых оказалось не таким уж легким делом. Однако недаром они были здесь своими, местными. Не прошло и получаса, как они отлично устроились возле забора, отгораживающего общий пляж от пляжа санатория «Колос».

Мальчишки быстро разделись. Сложили в сторонке свои рыболовные снасти и с удовольствием разлеглись на горячем песке пляжа.

— Ну, — подгребая под себя песок, спросил весело Тимка, — играем?

— Играем, — сдвинулись мальчишки.

— Сколько человек стукало в волейбол слева, как мы сюда бежали? Чур, не смотреть.

Никто и не собирался смотреть.

— Шесть, — сказал уверенно Степа, — четверо ребят, двое девчат.

— Шесть, — подтвердил Сенька.

— Шесть, — согласился Захар Лукашкин.

— Семь, — сказал твердо Ромка, — трое девчонок.

— Семь, — заключил Тимка, — девчат трое. Смотрим?

Вместе, разом оглянулись.

Неподалеку играли в волейбол молодые люди. Их было семеро. Четверо парней, три девушки.

— Отвернулись? — Тимка что-то снова придумал.

Послушно отвернувшись, напряженно ждали вопроса.

— Какого цвета у ребят плавки?

— У ребят?

Переспросил, конечно, Степа. Он даже зажмурился. Цвет он всегда путал.

Первым захотел отличиться Сенька Пичужкин. Он даже рот раскрыл, но Тимка вовремя пригрозил ему кулаком.

— Ну, — требовательно повернулся он к Степе, — ну же…

Степа молчал, отчаянно сжимая --">