Лобсанг Рампа - Жизнь с ламой

помощи.

А дни все шли и шли, и превращались в недели. Я кое-как научилась заботиться о себе, но тяготы, навалившиеся на меня в самом начале жизни, испортили мое телосложение.

Усадьба была громадной, и я всегда старалась скрыться от Людей и от их неуклюжих и неуправляемых ног.

Моим любимым убежищем были деревья, и я взбиралась на них и растягивалась на ласковых ветвях, греясь на солнце. Деревья перешептывались со мной и говорили мне, что на закате жизни для меня наступят счастливые дни. Тогда я их не понимала, но верила, и всегда помнила эти слова моих друзей-деревьев, даже в самые трудные моменты жизни.

Однажды утром я проснулась со странным, непонятным, болезненным желанием. Я издала вопросительный вопль, который, к несчастью, был услышан Мадам Дипломат.

— Пьер! — позвала она. — Достань кота, чтобы ее укротить, подойдет любой кот.

Днем позже меня поймали и грубо бросили в деревянную коробку. И еще прежде, чем я поняла, что в коробке помимо меня кто-то есть, старый кот взгромоздился мне на спину.

У Мамы не было никакой возможности поподробнее рассказать мне о «фактах жизни», так что я была абсолютно не подготовлена к тому, что произойдет дальше. Воинственный старый кот взобрался на меня, и я ощутила сокрушительный удар. Какое-то мгновение я думала, что это кто-то из людей пнул меня ногой. Последовала ослепительная вспышка боли, и я почувствовала, как что-то разорвалось. Я завизжала от боли и злости и, не помня себя, бросилась на старого кота; из его разорванного моими когтями уха полилась кровь, и его пронзительный визг присоединился к моему. Словно от вспышки молнии в коробке вдруг стало светло. Крышка коробки была снята и внутрь заглянули любопытные глаза. Я выпрыгнула; выбравшись из ящика, я увидела, как старый кот, фыркая и огрызаясь, прыгнул прямо на Пьера, который свалился, споткнувшись о ногу Мадам Дипломат.

Пронесшись вдоль газона, я устремилась в убежище к моей милой яблоне. Вскарабкавшись по гостеприимному стволу, я добралась до своей любимой ветки и, тяжело дыша, растянулась во весь рост. Дул легкий ветерок, листья перешептывались и нежно меня ласкали. Ветки раскачивались и поскрипывали, потихоньку убаюкивая, и я наконец уснула от изнеможения.

Остаток дня и всю следующую ночь я провела на своей ветке; голодная, перепуганная и больная, я лежала и думала, почему люди настолько дики, настолько невнимательны к чувствам маленьких животных, которые полностью зависимы от них. Была холодная ночь, и со стороны Парижа летели капли мелкого моросящего дождя. Я промокла насквозь и дрожала, и все-таки меня ужасала мысль о том, чтобы спуститься и поискать другого убежища.

Холодный свет раннего утра медленно уступал место унылой серости хмурого дня. Свинцовые тучи носились по мрачному небу. Время от времени начинался дождь. Приблизительно в середине утра знакомая фигура показалась со стороны Дома. Мадам Альбертин, тяжело ступая, сочувственно причитая, подошла к дереву и близоруко осмотрелась. Я тихонько позвала ее, и она протянула ко мне руку:

— О моя бедная маленькая Фифи, иди ко мне скорее, я принесла тебе поесть.

Я соскользнула со своей ветки и медленно спустилась вниз по стволу. Она встала на колени на траве, тихонько поглаживая мне спинку, пока я пила молоко и ела принесенное ею мясо. Когда мой завтрак закончился, я с благодарностью потерлась о ее ноги, зная, что она не говорит на моем языке, а я не умела говорить на ее языке (хотя полностью его понимала). Подняв меня на свое широкое плечо, она принесла меня в Дом и взяла к себе в комнату.

Я смотрела вокруг широко раскрытыми глазами с удивлением и интересом. Эта комната была для меня новой, и я подумала о том, сколько здесь подходящих вещей, чтобы кое-кто запустил в них когти. Все еще держа меня на плече, Мадам Альбертин тяжело подошла к широкому окну, присела на подоконник и выглянула наружу.

— Ах! — тяжело выдохнув, воскликнула она. — Как плохо, что среди всей этой красоты так много жестокости.

Она посадила меня на свое очень большое колено, взглянула мне в лицо и сказала:

— Моя бедная прекрасная малышка Фифи, Мадам Дипломат холодная и жестокая женщина. Обыкновенная карьеристка, каких еще надо поискать. Для нее ты просто игрушка, которую можно показывать. Для меня ты одна из добрых Тварей Божьих. Как жаль, что ты не понимаешь того, что я говорю, маленький котенок!

Я замурлыкала, чтобы показать, что я понимаю, и лизнула ее руки. Она похлопала меня по спине --">