Дик Кинг-Смит - Гарри и попугай

Дик Кинг-Смит Гарри и попугай

Гарри и попугай

Глава первая

Большинство людей, спускаясь по лестнице, внимательно смотрят себе под ноги, а некоторые даже держатся при этом за перила. Но Гарри Холдсворт не из таких, нет!

Годы тренировок в родном доме превратили Гарри в настоящего мастера лестничного спуска всеми мыслимыми и немыслимыми способами.

Некоторые из них были весьма примитивны, ну, например, каждый может съехать вниз по перилам, скатиться кубарем по ступеням или допрыгать до первого этажа на одной ножке. Куда сложнее скакать через ступеньку с зажмуренными глазами, не говоря уже о том, чтобы держать при этом руки в карманах.

Гарри как раз собирался попробовать это проделать, когда внутренний голос подсказал ему, что сегодня будет совершенно особенный день. Точнее, совершенно особенное утро.

Словно олимпиец-прыгун на старте, Гарри застыл на лестничной площадке, глубоко дыша и слегка раскачиваясь взад-вперёд в ожидании того не поддающегося описанию момента, когда он наконец поймёт, что готов к прыжку. Впереди всего семь прыжков. Мальчик закрыл глаза.

Всё произошло, когда он был в середине пути. Где-то внизу прозвучал голос матери: «Завтрак готов!» — и госпожа Холдсворт вышла из кухни с подносом в руках. Позади себя мальчик услышал недовольное ворчание отца: «Гарри, уйди с дороги, я и так опоздал». А во время прыжка номер пять в дверь позвонил почтальон, тут же бешено залаяла собака (как она лаяла всегда, стоило раздаться звонку), а кот бросился вверх по лестнице (как он бросался всегда, стоило собаке бешено залаять). Прыжок номер шесть пришёлся точнёхонько на кошачий хвост. Ну а в прыжке номер семь Гарри налетел на мамин поднос.

Когда истошные завывания улепётывающего кота и звон разбитого фарфора стихли, наступила жуткая тишина, нарушаемая только жадным чавканьем собаки, слизывающей с ковра пролитое малиновое варенье.

Гарри лежал на полу, с трудом переводя дыхание, а над ним нависли удручённые лица родителей. Сквозь отверстие для писем в дом протиснулся белоснежный конверт и, как птица, спикировал Гарри на грудь. Это был тяжёлый строгий конверт с разноцветными марками. Американскими марками. И адресован он был ГОСПОДИНУ ГАРРИ ХОЛДСВОРТУ.

— Письмо из Америки, — заметил Гарри, когда вся семья наконец устроилась за спешно накрытым столом. — Но у меня в Америке нет знакомых.

— Наверное, оно от дядюшки Джорджа, — проговорил господин Холдсворт с набитым ртом.

— А кто это?

— Старший брат моего отца. Он уехал в Америку ещё юношей и стал университетским профессором. Ему сейчас должно быть лет девяносто. Вечером поговорим, Гарри, сейчас мне некогда. Ну, я побежал. — Папа одним глотком допил свой кофе и выскочил из дома.

Гарри вскрыл конверт столовым ножом и вытащил пачку бумаг. На верхней странице было написано заглавными буквами: «ВОЛЯ. ХОЛДСВОРТ».

— Странно, а папа сказал, что дядю зовут Джордж, — удивился Гарри.

— Так и есть, — ответила мама. — Можно взглянуть? — Она забрала у сына бумаги. — Точнее — звали, — добавила она. — Это копия последней воли дяди и его завещание.

Госпожа Холдсворт пробежала глазами по сопроводительному письму от нью-йоркской нотариальной конторы и поглядела на часы.

— Ты упомянут в завещании дяди, но сейчас у нас нет времени во всём этом разбираться, тебе пора в школу. Прочитаем завещание вечером, когда папа вернётся с работы. Думаю, дядя оставил тебе что-то на память.

Весь день и без того бурное воображение Гарри било через край. «„Что-то на память“ — ну мама уж скажет так скажет! Я упомянут в завещании моего старого, почтенного американского дядюшки, а все американцы ужасные богатеи, это каждый знает. Если американец дожил до девяноста лет, у него было полно времени, чтобы нажить целое --">