Николай Григорьевич Никонов - Орнитоптера Ротшильда

Николай Никонов Орнитоптера Ротшильда

ОТ АВТОРА

«Орнитоптера Ротшильда» — новая книга, которую я писал с перерывами в течение пяти лет, а собирал и осмысливал в течение всей моей жизни. Это повесть (или повествование в рассказах, картинах и воспоминаниях) о, быть может, самых прекрасных существах Земли — тропических бабочках, и по сей день еще встречающихся в девственных, дождевых и листопадных лесах и саваннах Амазонии, Западной Африки, Индии, Малайском полуострове, предгорьях Гималаев, на островах Малайского архипелага и на Новой Гвинее. Многие из таких бабочек стали теперь величайшей редкостью, занесены в Красную книгу. Для сохранения их в некоторых странах, например, в Индонезии, созданы резерваты и заповедники. Запрещен вывоз редких бабочек за рубеж, в том числе и «Законом об охране природы» в нашей стране.

Для написания книги я использовал подлинные воспоминания и эпизоды из судеб великих путешественников и натуралистов-искателей прошлого века — Генри Бейтса, Альфреда Рассела Уоллеса и барона Ротшильда, открывших миру многие неизвестные виды дневных и ночных бабочек, в том числе красивейших и крупнейших в мире бабочек-штицекрылов» (орнитоптер), прекрасных представителей семейства парусников, огромных, великолепно-синих и голубых южноамериканских морфо, гималайских тейнопалпусов и аполлонов.

Рассказы о заморских тропических чудесах я дополню истинами о встречах с редкими бабочками нашей Уральской земли, каких доводилось мне видеть и собрать.

Мир насекомых, и в том числе бабочек и жуков, редеет с непредсказуемой скоростью. Если потери в мире более крупных животных мы быстрее замечаем и начинаем что-то делать для их охраны и размножения, то в мире насекомых, кажущемся беспредельным (и даже вредным! в отсталом, сугубо прагматическом смысле. Долой капустницу, долой всех этих короедов, златок, усачей. — Больше всяких там инсектицидов-гербицидов!), потери заметны только знатокам, но потери эти также невосполнимы и необратимы. Исчезновение даже обыкновенной капустой белянки, кстати, бабочки крупной, красивой и уже редко встречающейся (не путать с другими видами белых бабочек, еще довольно распространенными!), было бы столь же тяжким бедствием, как потеря воробья, синицы, скворца, а в мире зверей, допустим, белки, бурундука или крота. Мы до сих пор не научились понимать того великого баланса, который устанавливался миллиарды лет творчества природы и до сих пор немногим ясна истина, что исчезновение полное, хотя бы неказистого кровососа-комара (кому его жаль?), обернется страшным уроном хотя бы рыбного поголовья и численности птиц, особенно таких, как ласточки (их уже много меньше!) и стрижи.

Завершая эту книгу, я надеялся дать читателю информацию к размышлению, которую, может быть, дополнит чисто литературная и эстетическая ее стороны.

Николай НИКОНОВ

ПРЕДИСЛОВИЕ ВТОРОЕ, написанное Генри Бейтсом

«Я не знаю, что это. Нет, не повесть. Может быть, рассказы? Или воспоминания? Возможно, но скорее, это воспоминания., которые я рискнул поведать кому-то заинтересованному и близкому, — ведь писать книгу и думать, что она заинтересует всех — абсурд. Как не вспомнишь тут наших старых мастеров, творивших гусиным пером при свете тройного шандала, а то и просто единой восковой в благой уверенности, что все, выходящее из-под пера, под неспешный благоговейный скрип, выходящее как бы из глухой всепонимающей, всеобнимающей тьмы, достойно великого читателя. Великие заранее знали, что они пишут: трактат, новеллу, роман, а я хочу написать нечто новое, писать сразу в нескольких ипостасях и даже в тех случаях, когда материал моему перу давала не то чтобы голая фантазия, а видения и желания моего прошлого «Я», ибо и в прошлом я вдоволь набродился по белу свету и в прошлых моих «Я» был также путешественником, может быть, даже великим путешественником, наподобие Форстера или Кука. Вместе с моим другом (моим зеркальным отражением и самым большим моим счастьем — где найдешь такого друга, где встретишь, — для этого необходима не одна --">