Юрий Владиславович Цеханович - О маленьких рыбаках и больших рыбах. Наш аквариум

два квартала под гору да перейти неширокую пойму, тут и Ярба. Не вытерпел я, стал у мамы опять просить, чтобы удить позволила. Но мама твердо на своем стояла: — рано еще тебе удить, мал ты! — и не пускала.

Так бы и не пустила, да на мое счастье вот что случилось.

Как-то под вечер был я у себя в огороде и на воробьев охотился — из рогатки камешками в них стрелял. Вдруг слышу, зовет меня наша Марьюшка.

— Шурик! — кричит. — Шурик! Иди скорее домой. Мамочка зовет.

Подошел я к Марьюшке, а она мне и говорит:

— Дяденька твой приехал, Николай Александрович, о тебе с мамочкой разговаривает.

Известие это не очень меня обрадовало. Дяди своего я никогда не видал, и, хотя мама моя часто его вспоминала, я мало о нем думал.

Еще в передней увидел я около зеркала фуражку со значком: топор и якорь крест-накрест и почувствовал, что табаком пахнет.

Вошел я в комнату, которая у нас столовой называлась и в то же время была гостиной и маминой рабочей комнатой. Вижу, сидит около стола рядом с мамой «барин», большой, толстый, с черной бородой, а лицом очень похож на маму.

Мама и говорит:

— А вот и Шурик мой! Иди, Шурик, поздоровайся с дядей!

Поздоровался я, поцеловался с дядей. Черная борода дяди оказалась очень мягкой, и пахло от нее хорошо — табаком и чем-то душистым.

Оглядел меня дядя с ног до головы, а потом вдруг округлил глаза, совсем как мама, и говорит ей:

— Ну, конечно же, он у тебя совсем большой.

— Так ведь это тянет его, как я не знаю что! А ему еще только осенью исполнится девять лет!

— Ну и что же? Он выглядит гораздо старше своих лет. И притом он мальчик, ему самостоятельность нужна, а ты хочешь держать его около себя.

А мама ему возражает, но тон у нее как будто уж не такой уверенный.

— Ну, полно, зачем ты пустяки говоришь, вот подрастет и будет самостоятельным.

А я слушаю их и не понимаю, о чем они спорят и при чем тут моя самостоятельность. А мама мне говорит:

— Поди в свою комнату, посмотри, что у тебя на кровати лежит. Это тебе дядя привез.

Сильно заинтересованный, пошел я в свою комнату. Вижу, на моей кровати лежит связка каких-то палок, а рядом — большой коробок, обернут в бумагу и веревочкой обвязан.

Повертел я в руках палки и ничего не понял, только удивился — никогда таких палок раньше я не видал: как будто обрезки большой, толстой, твердой, как дерево, соломины, с узлами на стволах. На концах зачем-то медные трубки приделаны, а сами палки разной толщины: одни толстые, другие потоньше, а третьи совсем, как хлыстики, тоненькие.

Отложил я палки в сторону и принялся развязывать коробку.

Развернул бумагу и вижу, — ящик из белого некрашеного дерева. Открыл я крышку, и сердце у меня от восторга забилось — рыболовные принадлежности! Чего-чего тут и нет! И лески толстые, и тонкие, и волосяные, и как будто шелковые, и готовые, с поплавками, грузилами и крючками, и просто как шнурочки, на мотовильца намотанные, и обыкновенных крючков несколько коробочек, и крючки в виде якорьков на проволочках тонких, и крючки с жилками, и поплавки разных размеров ярко окрашенные, и связки веревочек тоненьких, и много еще всякого добра.

Сижу и любуюсь такими богатствами и сам не знаю, за что сперва и взяться.

В это время входит ко мне в комнату мама, а за ней и дядя. Дядя и говорит мне:

— Ну, что, доволен моим подарком?

Я только глаза на него поднял, и, должно быть, дядя без слов понял, что подарок его оценен мною по достоинству.

— Ну, вот и прекрасно! Вижу, что угодил тебе. Очень рад.

А мама мне и говорит:

— Что же ты, Шурик, не поблагодаришь дядю?

Но дядя вдруг как будто сконфузился, положил мне руку на плечо и забормотал торопливо:

— Ну, ну, какие еще благодарности! Мальчик доволен, а я рад, и все прекрасно.

А я, между тем, набрался решимости и говорю:

— Ну, теперь, мамочка, как ты хочешь, а только я пойду рыбу удить, — а у самого голос дрожит и слезы из глаз готовы брызнуть.

Мама руками всплеснула, повернулась к дяде и говорит, полусмеясь, полусердито:

— Слыхал? Вот что ты своим подарком наделал!

А я вижу, что мама как будто сдается, и продолжаю уже совсем смело:

— Да, да, мамочка, я завтра же удить пойду, только вот червей --">