Василий Николаевич Ерошенко , Юрий Геннадьевич Томин , Александр Павлович Беляев , Елена Ивановна Кршижановская , Альберт Анатольевич Лиханов , Святослав Владимирович Чумаков , Николай Владимирович Богданов , Олег Николаевич Тихомиров , Вячеслав Николаевич Морозов , Вадим Васильевич Трунин , Павел Иванович Ткачёв , Саул Наумович Ицкович , Георгий Александрович Дубинский , Михаил Владимирович Владимов , Антон Леонтьевич Карабач , Александр Петрович Пестов , Владимир Абрамович Дунаевский , Александр Абрамович Дубовицкий , Александра Александровна Голенкова , Давид Исаевич Иохимович - Пионеры-герои

Из лагерей убегают военнопленные.

На столбах, заборах, стенах уцелевших домов появляются листовки…

Взрослые, старики и дети поднялись на борьбу с ненавистным врагом.

Уже в самом начале оккупации в Минске начал действовать подпольный горком партии. Его возглавил Исай Павлович Казинец — Победит, как звали его в народе.

Одной из подпольных групп руководил Николай Евстафьевич Герасименко.

* * *

…В тот год в сентябре стояли тёплые дни. Только что прошёл небольшой дождик и прибил пыль. Воздух стал немного чище. Николай Евстафьевич открыл окно. Потянуло свежестью и запахом от недавно потушенного пожарища. На улице показался гитлеровский патруль — солдаты с автоматами на груди. Руки на спусковых крючках. Вот повстречали они старушку. Окружили. Лезут в корзинку, а один наводит автомат и кричит:

— Пук! Пук!

Старушка испуганно крестится, а немцы, уходя, гогочут.

До Николая Евстафьевича доносится чуть шепелявый голос старушки:

— Ироды! Душегубы!

«Пора», — думает Николай Евстафьевич и зовёт Люсю:

— Дочка! В добрый час! Ничего не забыла?

— Нет, папка!

— Хорошо. А ты, мать, чай готовь. В случае чего — праздник у нас. День твоего ангела отмечаем.

Люся выходит во двор. Присаживается на приступках и раскладывает свои игрушки: куклы, ваньку-встаньку, разноцветные лоскутки. Какое ей дело до того, что в другом конце двора появились мальчишки, а мимо проходят взрослые люди. Со стороны может показаться, что, кроме вот этих игрушек, ничего не интересует девчонку.

Но это не так. Люся внимательно следит за всем, что происходит вокруг. Она не просто играет, она на посту.

Вот показался знакомый их семьи, дядя Саша — Александр Никифорович Дементьев. Он вместе с папой работает на заводе.

— На отремонтированных нами машинах фашисты дальше могилы не уедут, — сказал однажды Люсиной маме дядя Саша, — утиль-сырьё делаем, Татьяна Даниловна.

Но папа не сказал, должен ли быть дядя Саша.

— Как дела, Люся? — спросил Александр Никифорович!

— Ничего, — девочка поднялась. — А дома… — Но не успела Люся сказать, что в квартире никого нет, дядя Саша перебил:

— Мама мне нужна, может, она муку покупать будет.

Это был пароль.

— Она дома…

Подошла незнакомая тётя. Остановилась.

— Девочка, муку мама покупать не собирается?

— Собирается. Зайдите в двадцать третью…

Потом снова тётя, дяди…

«Восемь — кажется, все», — Люся облегчённо вздохнула и принялась расплетать правую косичку.

Девочка знала, что за ней сейчас наблюдает из окна папа. А она сообщает ему: никого нет, занимайтесь своим делом. А вот если Люся возьмётся за левую косичку, тогда опасность: во дворе чужие, незнакомые люди — будьте осторожны!

Но пока никого нет, и она старательно заплетает правую косичку.

А в квартире Герасименко шло совещание подпольной группы. Коммунисты решали, как лучше вести борьбу с фашистами. Пусть захватчики не знают покоя ни днём ни ночью. Пусть знают — минчан нельзя поставить на колени…

Во дворе послышались голоса. Николай Евстафьевич выглянул в окно: Люси на приступках не было. Она стояла посредине двора в окружении девчонок и мальчишек и держала в руках правую косичку. Вот она повернула голову, взгляды их встретились.

Николай Евстафьевич кивнул: молодец, мол. Совещание продолжалось, а Люся со своими подружками играла в классы.

— Вот, товарищи, пожалуй, и всё. Значит, наладить выпуск листовок — раз, подготовить документы для военнопленных — два, снабдить их оружием — три… — Но не успел закончить Николай Евстафьевич, как послышалась невинная детская песенка.

— Баба сеяла горох: прыг-скок, прыг-скок.

— Жена! Быстро на стол всё, что есть. — А заметив удивлённый взгляд Александра Никифоровича Дементьева, пояснил: — Во дворе появились гитлеровцы. Люся сигнал подаёт. Волноваться не стоит — мы отмечаем, как теперь говорят, день ангела Татьяны Даниловны…

И так было всякий раз, когда в квартире Герасименко проводились совещания подпольщиков или печатались листовки.

* * *

С каждым днём труднее становилось вести подпольную работу. Гитлеровцы свирепствовали: непрестанно проводились облавы, аресты. Взрослому человеку трудно было пройти по городу, чтобы не подвергнуться обыску. А уж если ты несёшь какой-то свёрток или в руках сумка — развернут, всё перероют.

Люся стала незаменимым --">