Николай Петрович Вагнер - Без света

во всю ивановскую, прикорнув на коленки у сестры.

— Отнеси его, Машутка, да уложи, — сказала Любариха, — да и сама ложись: время не раннее. Видишь, как мы с тобой, доченька, заболтались!

VI

Полегла Машутка, но вместо сна пришла бессонница.

Не в первый раз приводилось ей поворочаться всю ночь напролёт и глаз не сомкнуть. Грёзы и страхи ночные овладеют детской головкой, охватят сердце и мучат всю ночь, вплоть до вторых петухов.

Сперва пойдут думы: как всё на свете делается? Отчего бог голод посылает? Отчего земля не родит? Но все эти вопросы почти тотчас же развёртываются в грёзы и образы, которые тянутся бесконечною вереницею.

Силится, старается Машутка заснуть и не может. Всё сильнее и сильнее томят её думы и грёзы.

Солнышко высоко взошло, когда поднялась Машутка. Поднялась и не может глаз раскрыть. Отяжелели веки, словно слиплись, а раскроет их через силу, то словно тысячи ножей разрежут глаза.

И целый день не могла она ими на свет божий взглянуть, всё на печи сидела, в тёмном углу. Только к вечеру легче сделалось. Любариха всё время ей студёной водой со льдом примачивала, да льняное семя сварила, процедила сквозь тряпочку и отваром густым и слизистым промывала.

— Ничего, радостная моя, — приговаривала она. — Потерпи! это пройдёт. У меня, у махонькой, тоже этак глаза болели. Господь помиловал. Прошло!

И неправду говорит Любариха. Совсем не прошло. И теперь глаза у ней по временам болят и ноют. Да, впрочем, Машутка знает это и сама, но не хочет сказать только она маме, голубушке своей.

«Пущай! — думает, — родимая моя меня тешит и сама утешается. Всё сердцу легче»…

В деревушке у них мало у кого были совсем здоровые глаза, в особенности у детей.

Летом ещё ничего. Так или этак можно справляться, а зимой так совсем плохо приходится. В ясный день, когда снег блестит на солнышке, а в избе дымно от печки, из которой ветер дым выбивает, тогда просто беги со свету божьего. Деваться некуда.

Впрочем, припадки боли не часто являлись. Пройдёт боль и Машутка ничего весела и здорова.

В весеннее время, когда в лесах зацветают белокрылка и волчье лыко, пойдут Машутка с Васёной в дальний лес. Воздух лёгкий да пахучий, словно ясному дню радуется. С пригорков бегут, пенятся ручьи, точно всем твердят:

Весна пришла,

Весна красна.

Цветочкам свет,

Траве привет.

— Васёна, — говорит Машутка, — слышишь, что ручьи поют?

И Васёна слушает, слушает и не может ничего расслышать. А у Машутки глазки горят и светятся, тихо поднимает она пальчик и начнёт подпевать:

Весна пришла,

Весна красна.

Цветочкам свет,

Траве привет.

Слушает, слушает Васёна, нахмурится и действительно начинает слышать и подпевать вслед за Машуткой:

Весна пришла,

Весна красна.

А тут птичка махонькая, крапивничек, прилетит и так радостно зачиликает на кустике с голыми ветками. Смотрит на Машутку и Васёну, головкой вертит. Точно хочет им сказать:

— И я слышу! И я слышу весеннюю песенку!

Пойдут детки дальше, и кажется Машутке, что вся весна у ней в сердце, там и ручьи бегут, и цветки цветут, и мурава зелёная, и солнце тихой, тихой радостью светит без конца, без заката.

VII

И не только весна, но весь божий мир вдруг замкнулся в сердце Машутки, а снаружи настали для неё вечные, непроглядные потёмки.

Случилось это вот как.

Один раз Любариха с обоими детками в ясный, морозный, зимний день поехала на дровнях в лес за хворостом.

Кудлашка с лаем бежит впереди, Бурко бодро топочет и головой мотает; деткам хорошо, весело; даром что мороз пощипывает им носы и щёки.

— Смотри, Васёна! — говорит Машутка, — видишь, как на деревьях кружевца развешаны, а на них всё огоньки, огоньки прыгают разносветные! Видишь, видишь, как светики блестят.

И у Машутки сердце переполнилось восторгом. Она любовалась и не могла налюбоваться на светики разносветные.

Больно глазам Машутки смотреть на них, а всё не может расстаться с ними: такая «божья краса неописанная!»

Вернулись домой.

К вечеру глаза девочки разболелись не на шутку. Целую ночку она не могла заснуть. Как закроет глаза, тотчас же в них начинают прыгать светики разносветные, прыгают, кружатся. Всё их больше и больше прибывает, и с резкой, жгучей болью они начинают вертеться, как будто в самой голове.

Целую ночку Любариха --">