Лидия Алексеевна Чарская , Татьяна Львовна Щепкина-Куперник , Николай Петрович Вагнер , Е А Аверьянова , Лидия Филипповна Нелидова - Девочка Лида (Сборник повестей)

самой Нине Махровой иду!

— Да хоть к самому министру, матушка! Не будет тебе платья, и баста! — окончательно вышла из себя Сашина мать. — Скажите на милость! Отец в поте лица слесарничает, чтобы ребятам дать образование маломальское, а эта… под потолок выросла, а ума не нажила. Дай ей, видите ли, лучшее платье, по улицам трепать в будни. Очень хорошая дочка! Заботливая, нечего сказать! Не ожидала я от тебя этого, Саша! — И на глазах уставшей за день женщины заблестели слезинки.

Саша скрепя сердце подчинилась. Бороться, она знала, было бесполезно. Мать, добрая и чуткая по натуре, была, однако, тверда как камень, где надо было отстаивать интересы семьи. Роговцевы были бедны. Слесарное ремесло давало не много, а тут еще хотелось во что бы то ни стало вывести в люди ребятишек, гимназистку Сашу и десятилетнего реалиста Митюшу, способного мальчугана. Жили, как говорится, в обрез, отказывая себе во всем, откладывая на воспитание ребят по копейкам. Немудрено поэтому, что малейшее проявление невнимания и непонимания со стороны детей раздражало старших.

Саша ушла из дому чуть-чуть надутая из-за того, что мать не дала ей возможности приодеться для визита.

"Княжеский дом — это не шутка. Небось, у горничной там платье лучше моего, и ботинки, наверное, без заплаток", — мысленно рассуждала девочка, шагая по длинному ряду улиц и переулков.

Но вот и княжеский дом на Морской. Красивый щегольской особняк. Львы у подъезда. Швейцар у двери в парадной ливрее.

— Вам к кому? — не совсем любезно осведомился он, бросив подозрительный взгляд на более чем скромный костюм Саши.

— Мне вашу барышню надо повидать… Она звала меня сегодня, — трепещущим голосом, оробев, произнесла девочка.

— Княжну? Ее сиятельство княжна выехали только что с мисс Финч на танцкласс к графине Ростовской, — отчеканил с еще большею важностью швейцар.

— Но как же… ведь она сама мне говорила вчера… чтобы я пришла сегодня к пяти… Готовить немецкие уроки с нею вместе, — шептала окончательно смущенная Саша.

Швейцар пожал плечами.

— Не могу знать, — произнес он равнодушно, — их сиятельство выехамши и…

— Пропустите, пожалуйста, ко мне мою подругу, Федор! — услышала внезапно Саша знакомый голос. Она живо подняла голову и увидела на верхних ступенях широкой, крытой коврами лестницы Сфинкса.

Та была в своем обычном коричневом платье и черном форменном фартуке, в том своем гимназическом костюме, который поражал всех девочек изящной и красивой простотой.

— Здравствуйте, здравствуйте, Роговцева! — приветливо кивая головою, кричала она сверху. — Очень хорошо сделали, что пришли! Поднимайтесь ко мне скорее. Федор, снимите с барышни пальто, — приказала она швейцару таким тоном, которого человек в ливрее ослушаться не посмел.

Через минуту ветхое, на "рыбьем меху" как говорится, пальтишко Саши висело в великолепном княжеском вестибюле, а сама Саша стремительно взбежала по отлогим ступеням на площадку лестницы, откуда навстречу ей сияли загадочные глаза Сфинкса.

IV

— А я думала, что вас нет дома.

— Но почему же? Ведь я сама назначила вам этот час.

— Но… но… этот важный швейцар сказал, что вы уехали на танцкласс к какой-то графине. Он сказал: "Княжна уе…"

— Ха-ха, с каких это пор вы произвели меня в княжны?

И Нина рассмеялась милым тихим смехом.

Потом, взглянув в растерянное и смущенное лицо Саши, расхохоталась снова.

— Ага, понимаю, — догадавшись, проговорила она, — вы считали, что ее сиятельство княжна и я — это… это одно и то же…

— Да! — чистосердечно призналась Саша. — Я думала, что князь N — ваш дядя или дедушка и поэтому прислуга называет вас, княжною.

— Нет, нет, милая Роговцева. Уверяю вас, вы ошиблись! Однако пойдем ко мне, здесь болтать совсем неудобно. Идем.

Она взяла Сашу под руку и повела через анфиладу комнат, обставленных с такой роскошью и вкусом, что у бедной дочери слесаря глаза разбежались при виде всей этой пышной обстановки. Зеркала во всю стену, тяжелые бархатные драпри[1], картины в золоченых рамах, роскошная мебель, мягкие как пух ковры, гобелены, статуэтки, всевозможные затейливые столики, бра на стенах, хрустальные люстры и масса дорогих безделушек — все это поражало на каждом шагу скромную гостью. За --">