Радий Петрович Погодин - Муравьиное масло. Рассказы

Радий Петрович Погодин
Муравьиное масло

МОРОЗ

Мороз все зажал в свой ледяной кулак. Дома?, казалось, теснее прижались друг к другу. Словно вымазанные известкой, белели никогда не замерзавшие стекла витрин. Кусты в сквере топорщились колючими снежными шипами. Воздух стал жестким, а затаившийся под холодными арками ветер появлялся на улице только вслед за автобусом или стремительной легковушкой.

Толик вышел с Петькой Шапкиным из школы и тотчас сморщился:

- Ух ты!.. Холодина! Даже в носу щиплет.

- Морозик, - задрав кверху голову, заявил Петька. Он сощурил глаза, внимательно оглядел небо. - Вот завтра завернет, носа на улицу не покажешь!

- Не завернет, - возразил Толик. - Балтийское море… Мороз долго не держится. - Подбородок у Толика мелко дрожал, сам он сгорбился, засунул руки в рукава и, зажав портфель под мышкой, пританцовывал вокруг солидного широколицего Петьки.

- Много ты знаешь, - снисходительно заявил Петька: - Балтийское море… А смотри, небо над крышами зеленоватое и дым свечкой стоит!

- Пускай стоит, - пробормотал Толик в воротник, - а у меня уже руки отваливаются.

- Закаляться нужно было. - Петька сунул приятелю свои толстые меховые рукавицы. - Возьми, живо согреются… Да ты бей рука об руку, не стой, как мокрая курица.

Пока Толик хлопал себя и по бокам и по груди, отогревая застывшие пальцы, Петька подбежал к обледенелой стене школы и ногтем вывел:

«Завтра занятий не будет. Мороз», - подул в кулаки, глянул еще раз на небо и крикнул: «Пусть мои уши отмерзнут, если вру!»

- Т-точку поставь, - простучал зубами Толик. Ребят то и дело обгоняли прохожие. Все отчаянно торопились. Один Петька шел не спеша; щеки его алели, изредка, будто невзначай, он передвигал шапку с одного уха на другое. Толик тер рукавицами щеки и приговаривал:

- Ух… продрог… Д-даже… с-спину… ломит!

- Ага, - захрипел Петька, храбро вытягивая посиневшую шею, - еще не верил, что завтра мороз… Вот бы тебя в тайгу.

- А з… зачем мне туда?

- Чтобы там одним сугробом больше стало, - засмеялся Петька. - Приходи ко мне.

- Мерзнуть-то, - ответил Толик, вбегая в парадную.

- Печку затопим! - крикнул ему вдогонку Шапкин. Откуда-то с верхнего этажа вместе с грохотом каблуков до него донеслось: «Без меня не начинай». А звонкое эхо, словно в насмешку, прокричало у чердака: «Ай!.. Ай!..»

Приятели жили рядом, но к Петьке Толик попал поздно. Мама убирала квартиру и заставила его натирать пол.

- В двенадцать бы еще пришел! - встретил Толика Шапкин. - Я уже в айсберг превратился… В дрейфующую льдину… Что это у тебя? - ткнул он приятеля в торчавшие из-за пазухи тетради.

- Арифметика и естествознание…

- А… Завтра, - махнул рукой Петька. - Идем, я тебе индейский способ растопки покажу: при любом ветре одной спичкой!

- Тебе мама растопит, - ухмыльнулся Толик.

- Мне? - Белые Петькины брови возмущенно столкнулись на переносице. - Да ты знаешь, какая у меня мама? Она… Она мне, как себе, доверяет. - Светлая полоска насупленных бровей разошлась. - Она после работы в вечерний институт поехала. Намерзнется, - добавил он неожиданно теплым голосом. - А мы печку затопим. Приедет - тепло.

В печке уже лежали сложенные костром дрова. Петька встал на колени, взял пучок тонких лучинок, приготовленных на растопку, и настрогал их по-особенному - елочкой.

- Делай ветер! - скомандовал он Толику, воткнув лучинки между поленьями. Толик неистово замахал у Петькиного плеча тетрадками.

- Ты меня не обмахивай, я еще не вспотел. На дрова дуй.

Петька чиркнул спичку и тотчас спрятал огонек, сложив ладони фонариком. Огонек трепетал в ладонях, а ловкие Петькины пальцы светились… Лучинки вспыхнули. Огонек, как живой, побежал по ним дальше, дальше, к дровам.

- Здо?рово! - восхищенно прошептал Толик. - Как это ты?

- Ветер давай! - прикрикнул Петька. - Разговоры потом.

Толик снова замахал. Огонь крепко вцепился в сухие бока поленьев, защелкал, загудел, унося в трубу красные хвосты искр.

- Что, видал? Я в любую погоду костер разожгу.

- И в дождь?

- И в дождь, - уверенно кивнул --">