Алексей Алексеевич Ливеровский - Тихий берег Лебяжьего, или Приключения загольного бека

пряниками и сыромятной кожей. На прилавке и вдоль стен открытые, отвернутые мешки. Пульман совками берет из них и отвешивает сахар, крупу, муку, пряники.

Рядом с Лебяжьим — Лоцманское селение — длинный ряд вдоль самого берега одинаковых, всегда свежеокрашенных, чистеньких домов. Между домами и морем полоса песка с режущей босые ноги голубой травой, а за ней шуршит или шумит прибой. Здесь живут кронштадтские лоцманы. Они постоянно уходят на шлюпках или на лоцманском пароходике в Кронштадт и там дежурят. Если корабль идет из Петербурга в Балтийское море, лоцманы осторожно проводят его по заливу, сами потом высаживаются при выходе в море на Лондонский плавучий маяк. Оттуда приводят в Кронштадт встречные корабли, наши и иностранные. Главный у лоцманов лоцкомандир, суровый седобородый старик, всегда затянутый в мундир и в белых перчатках. У лоцманов все свое: церковь, магазин, школа для лоцманских учеников, дома для престарелых отставных, садоводство, клуб и кладбище.

Наша компания ребят живет в Лебяжьем в нескольких домах. У самой дороги главный дом — бабушкин. Называется Большой дом, в нем много комнат. Бабушка живет там сама с дочкой, моей тетей Зиной, и сдает свободные комнаты дачникам, потому что «у нее маленькая пенсия и надо жить». Рядом с Большим домом, подальше от дороги и тоже у речки, дача моего отца, где живем мы: мама, Кира, Юрка, Муся и я.

Компания у нас большая. Галя наша старшая девочка. У нее длинные косы и очки. Она очень хорошая и умная. Главное, почти как взрослая знает, что нельзя, а что можно. Мама говорит, что когда Галя в «этой дикой шайке», то есть с нами, то она спокойна. Ее сестра Нина немного младше, она тоже с косами, черная, похожа на цыганку и страшно смелая. Алешка Артист и его брат Мишка мои двоюродные. Артист он потому, что его отец настоящий артист, Алешка ходит к нему на представления и все знает про театр. Еще есть Лялька Булка, очень толстая, подруга Муси, и Алька, он тоже двоюродный, кажется, даже троюродный. Из Лоцманского селения приходят к нам Наточка и Володя Буцефалушка.

Как я люблю Лебяжье! Уверен, что на свете нет места лучше. У нас и поле, и лес, и речка, и, главное, море. Оно называется Финский залив, потому что напротив, на той стороне, Финляндия. Ее даже видно, особенно хорошо в ясные дни, — кажется, совсем близко. Море самое настоящее и не везде мелкое. За Лебяжьим в двух верстах Новая Красная Горка, это деревня; и там, дальше — под береговыми обрывами, десять шагов отойдешь — вода по грудь. И в другую сторону, к Ораниенбауму, например, у Борковской поляны есть глубокие места под самым берегом, туда и приплывают на лайбах контрабандисты; это все знают.

Столярово ухо

Алька врун. Девчонки ему верят, а мы-то знаем. Алькина мама говорит, что «Алик иногда преувеличивает». Он очень интересно рассказывает, и, бывает, что правду. Лицо у него хитрое-хитрое, коричневые маленькие глазки всегда прищурены, одна бровь загнута кверху. Меня-то Альке не обмануть, я знаю: когда врет, он облизывает губы.

Юрка тоже преувеличивает, но если скажешь ему «вруха» — страшно дерется. Чаще всего дерется с Алькой. Меня просто лупит за дело и без дела: он старше.

У Альки переэкзаменовка по французскому. Если не выдержит, то останется на второй год, если выдержит — ему подарят духовое ружье, такое, что стреляет иголочками с кисточками или одной дробиной.

Однажды утром Алькина мама посадила его заниматься, потом заглянула — в комнате пусто. Алька недолго сидел, услышал, что мы играем в футбол, и выскочил в окно. Его мама побежала к нам на поле, схватила Альку за руку, сильно тянула и толкала его к дому, там сразу заперла в кладовке, сказала: «На целый час, не меньше. Сиди!»

День был жаркий. После футбола и купания мы все, и девочки тоже, залезли на крышу дровяного сарая. Пришел и Ванька Моряк. Я забыл про него сказать. Прозвали так потому, что он хочет стать моряком, — читает книжки только про море, морские сражения, про пиратов, о кладах, зарытых на дальних островах, и утонувших кораблях, полных золота. Он носит пояс с толстой медной пряжкой, на ней якорь. Ванька тоже какой-то родственник.

Ванька Моряк сказал, что крыша пахнет кораблем. От жары смола стала мягкой и липла к ногам. Нам было интересно — ступишь босой ногой, сразу горячо-горячо, кожа прилипает, на каждом шагу пятка цепляется и всхлипывает: вик! вик! вик!

Потом все уселись --">