Лилия Швайг - Можешь мне не верить

Лилия ШвайгМожешь мне не верить

10 лет назад...

Я вышла с магазина, на шапку натянула еще и капюшон, чтобы укрыться от сильного порыва ветра. На дворе стоял конец февраля, радуя людей снегом. Снега было много, и он был повсюду, укрывая, как одеялом, крыши домов, деревья и другие возвышенности. Ветер был уж очень холодным. И поэтому на улицах было не больше десятка человек. Может вы уже, и поняли, я живу в деревне, которая имеет название «Заподня». Находится она в двух часах от города, если на машине. Тут людей не много, также как и жилых домов.

В деревне много заброшенных строений, в которых никто и не живет. А есть люди, которые, там вот и обитают. Люди, у которых нет денег, чтобы обеспечить семью, и которые вместе с детьми, ищут место для ночлега в таких домах. А есть просто те, кому мешает работать и зарабатывать деньги, алкоголь.

Давайте по порядку...

Меня зовут Юлия Голубова и мне шестнадцать лет. Я очень люблю деревню, и всех её обитателей. Но, увы, рано или поздно мне придется отсюда уехать, чтобы начать учиться дальше, так как здесь кроме садика и школы, продолжать учебу просто негде.

А я не хочу.

Нет, я учиться хочу, очень. Я просто не хочу уезжать с места, в котором прошло мое детство, где я знаю всех жителей и люблю их. Я буду скучать за всеми, даже по тем людям, с которыми я только здоровалась. Мне будет их не хватать. И все же, что об этом думать сейчас? Если мне еще полтора года осталось учиться. Надеюсь, за это время я успею смириться с мыслью, что ничего не вечно. Не вечны дома, люди, все можно переделать, перелюбить, направить свою любовь на кого-то другого. Вечности не бывает.

И вот мои мысли перестали лихорадочно двигаться, и я опять подумала о том, как я люблю свою семью, просто за то, что они есть. И благодаря семье я поняла, что людей можно ненавидеть, презирать. Я живу с мамой и сестрой. Когда мне было девять, отец бросил нас. Он просто спился и ушёл. Я помню, как мама с ним ругалась, а он предпочел нас алкоголю. Может эта была и не единственная причина уйти, я не знаю, и уже вряд ли узнаю когда-нибудь.

Помню, как мама говорила, что мы справимся и без отца, у нас все будет хорошо. Она пыталась нам не показывать то, как ей больно и тяжело. Я видела это все, и так и рождалась у меня ненависть к пьющим людям. Мне было жаль маму, она не заслуживала себе такого мужа, с которым она прожила десять лет в браке. Моей сестре было на тот момент шесть лет, и она не помнит, как отец бросил жену и двоих, дочерей.

Отец начал пить, когда Маше было четыре, тогда он и перестал обращать на нас внимание. Поэтому и сейчас Маша и не интересуется, как там отец. Она его просто не помнит, и это лучшее, что могло с ней произойти. Ведь мы не можем заставить себя забыть. Если мы будем думать часто о том, о чём не хотели. То это и будет преследовать нас в жизни. Надо просто сделать что-то такое, чтобы в жизни появилось много новых красок. И тогда то, о чем ты хочешь забыть, уйдёт на второй план. Нет, не исчезнет. Оно будет с тобой всегда, ведь мы не можем моменты из жизни уничтожать. Мы можем их просто отодвинуть, предоставить чему-то новому, быть на первом месте.

Ветер подул сильнее, и мне пришлось опустить голову еще ниже, чтобы укрыться от такого потока ветра, из-за которого начинают болеть и слезиться глаза. А так же щиплют щеки. Я уже иду, не видя куда, но надеясь на свою ориентацию. Я ведь уже шестнадцать лет тут прожила. Да и деревня не большая. Я просто должна ориентироваться.

Уже почти дошла до дома, осталось только свернуть на другую сторону дороги, а так как дороги я почти не вижу, то доверяю своему шестому чувству. И я уже собралась это делать, как врезалась в кого-то. Замахав рукой, в которой не было пакета, я чуть не потеряла равновесие. Благо, что под ногами не было льда, и я не упала, я все же смогла устоять. Подняв глаза на того, кого я сама чуть не сбила, я увидела женщину, не большого роста с темной кожей и карими глазами, которые смотрели на меня с растерянностью и непониманием. В этой женщине я сразу узнала цыганку, в деревнях их не мало. Они тут не живут, а приходят продавать всякие вещи, тряпки. В общем, цыганок я не первый раз вижу.

Посмотрев под ноги цыганке, я увидела, что ничего при нашем столкновении у нее не выпало. Извинившись, я собиралась продолжить путь, как меня схватили за руку. От неожиданности я испугалась и стала вырывать свою руку, со страхом в глазах, смотря на женщину. Но, не успела я и рта открыть, как меня --">