Виктор Васильевич Мануйлов - Я, мой брат Лёха и мотоцикл

Виктор Мануйлов Я, мой брат Лёха и мотоцикл

Глава 1 Однажды летом

Всё, о чем я хочу вам рассказать, началось очень давно. В ту давнюю пору мне со дня рождения чуть-чуть не хватало до пяти, а моему брату Лёхе было чуть больше двух. И сколько я себя помню, как только становится тепло и можно сажать огурцы и помидоры, так мы сразу же выезжаем на дачу. Мы — это я, Юра, Лёха и, конечно, мама. Нет, у нас есть и папа, но он приезжает на дачу только по выходным, чтобы привезти нам что-нибудь поесть на всю неделю, потому что все остальные дни он зарабатывает деньги.

Однажды папа приехал, но ничего не привёз, и мама сразу же послала его в наш магазин, где всё очень дорого. И мы с Лёхой тоже пошли, чтобы помочь нашему папе купить нам мороженого и нужные покупки для мамы, чтобы она приготовила нам что-нибудь вкусненького.

Дорога в магазин проходит мимо свалки, куда все дачники бросают всякие ненужности: холодильники, которые не холодят, велосипеды, которые не ездят без колёс или педалей, телевизоры, которые ничего не показывают, и всякие дырявые кастрюльки и сковородки.

Папа остановился напротив свалки и спросил Лёху, который сидел у него на шее, потому что он тогда очень не любил ходить на собственных ногах:

— Что ты там видишь? — спросил папа у Лёхи, которому сверху далеко видно.

— Во-ону. Вон она, во-она, сидит на де-еве, — сказал Лёха, не выговаривая букву «ры», потому что вредный.

— Ты не туда смотришь, — сказал папа.

Я тоже посмотрел туда, куда посмотрел Лёха, и тоже увидел ворону, потому что ничего больше там не сидело. Потом я посмотрел туда, где не было вороны, но там совсем ничего не увидел. Даже воробушка. И тогда мы пошли дальше. То есть я и папа пошли, а Лёха продолжал ехать на папе.

Купив всякой всячины для мамы, мороженого и шоколадок для себя, мы пошли назад. На этот раз папа неожиданно свернул к свалке, остановился возле большой ржавой бочки и стал разглядывать… мотоцикл, который стоял возле бочки, прислонившись к ней боком. Вот, оказывается, что увидел папа в самом начале.

Мотоцикл был ржавым, хотя и покрашенным жёлтой краской, но давно-предавно. Сидение у него покривилось, кожа на сидении торчала во все стороны, точно её грызли большие облезлые крысы.

— Ну-ка, Лёха, постой-ка на своих двоих, — сказал папа, опуская Лёху на землю, сумку с продуктами он поставил рядом, а сам подошел к мотоциклу, взял его за руль и стал рассматривать со всех сторон.

— Па! — сказал я, облизывая мороженое. — Ну чего на него смотреть? Он ведь старый и грязный!

— Ну и что? — сказал папа. — Главное, чтобы все внутренности у него были целыми. А грязь можно вытереть.

— И зачем он нам нужен? — спросил я. — Мой игрушечный мотоцикл куда интересней. У него даже фары светятся. Вот. А у этого совсем фары нету.

— Это тебе твой игрушечный интересней, а мне интересен вот этот, настоящий. А фара ему без надобности, потому что ночью надо спать.

Тут Лёха остатками мороженого вымазал себе лицо, рубашку и штаны и заканючил:

— Хочу на ючки! Хочу на ю-ючки-и!

Тогда случилось удивительное: папа обтёр травой спину у мотоцикла, которая, как я потом узнал, называется бензобаком, и еще всякие-разные части, потом обтер Лёху, посадил его на бензобак и покатил мотоцикл домой. Он так обрадовался этому старому мотоциклу, что даже забыл про мамину сумку и про наши шоколадки.

— Папа! — заорал я. — А сумка?

— Ах ты! — удивился папа. — Тащи её сюда.

Я еле-еле дотащил сумку, папа повесил её на руль, и мы пошли домой, мотоцикл поехал с помощью папы, а Лёха поехал с помощью мотоцикла.

— Вот увидишь, — сказал я папе, — мама так заругается, так заругается — будешь тогда знать.

— Ничего, — сказал папа. — Может, узнаю что-нибудь новенькое.

Так мы и пришли домой: впереди ехал мотоцикл с Лёхой на бензобаке, который рычал и пипикал… Не бензобак, конечно, а Лёха. Сбоку молча шёл папа, а я шёл сзади и огорчался, что мама станет ругать папу. А заодно и меня, потому что я старший.

И точно:

— И зачем вы приволокли это барахло? — спросила мама строго-престрого и посмотрела на нас сквозь свои очки. — Мало у нас своего барахла?

— Да так, — сказал папа. И добавил: — Скучно.

— А ты покоси траву, станет веселее, — сказала мама. — А то всё я да я.

— Да я косил — не помогает! — махнул папа рукой. — И вообще, да будет тебе известно, я совершенно не --">