Лидия Алексеевна Обухова - Как мальчик стал космонавтом

стесняется декламировать их перед чужими.

— Ах, миленький, — приговаривала она, — да какой же ты умный, какой молодец. И рубашечка у тебя голубая, и пуговки беленькие… Папа купил на праздник? Добрый у нас папа, хороший…

В этой голубой рубашке Юра впервые пошёл вместе со старшими на школьный утренник. Задолго до рассвета, когда заспанное декабрьское утро ещё не успело разлепить ресницы и сморгнуть с них пушистый иней, он уже соскочил с печи, разбудил Валентина и Зою: как бы не опоздать!

Новогодняя ёлка была для него новостью. В подшитых валеночках он взобрался на стул и прочёл стихи. Ему дружно хлопали.

Зимы в Клушине длились долго, сутками мели метели. Дом скрипел. Казалось, ещё немного и чердак будет смыт снежной струёй. Берёза за окном звенела на ветру ледяными серьгами.

— Ну и занесло! — говорила мать, отряхиваясь и обметая веником валенки. — Еле колодец нашла.

Но едва вьюга унималась и пухлые сугробы вновь блестели на солнце, как Юра вставал на самодельные лыжи и устремлялся в ближайший лес. Как там было тихо! А вот, вильнув огненно-рыжим хвостом, тропку перебежала лиса. То-то радости!

Самой любимой забавой было прыгать на лыжах с края обледенелого оврага, как с маленького трамплина. Юра Гагарин на короткий миг отрывался от земли и словно повисал в воздухе… Это было счастьем!

ВСТРЕЧА С ЛЁТЧИКАМИ

Кончалось жаркое лето 1941 года.

Рябины стояли красные, как кровь. Кровь уже лилась неподалёку: фашистские войска перешли нашу границу, и по смоленской дороге катилась волна беженцев. Иногда, по нескольку семей сразу‚ они ночевали у Гагариных.

Юра был ещё мал. Слово «война», которое так всполошило взрослых, казалось ему непонятным. Его заботы вертелись вокруг школы. Он часто доставал и рассматривал припасённые тетрадь в косую линеечку и чернильницу-невыливайку, с которыми собирался идти в первый класс.

Но старшим не до учения. По ночам Клушино просыпалось от гула моторов и далёких всполохов: немецкие бомбардировщики летели на Москву.

Однажды днём, прямо над крышами Клушина, прошли два советских самолёта. Один из них был подбит. Лётчик едва успел посадить машину на болотистый луг, как она разломилась надвое.

Мальчишки в считанные минуты оказались на лугу. Они жадно вдыхали незнакомый запах бензина, пристально следили за каждым движением лётчика. Прихрамывая, лётчик обошёл обломки самолёта. Нет, ничего исправить уже невозможно!

Вдруг небо наполнилось гулом: второй самолёт возвращался на выручку. Лётчик радостно сорвал с головы шлем и. замахал им в воздухе.

Мальчишки слышали, как лётчики говорили между собою, что фашистам дорого обошёлся этот исковерканный самолёт! Оба были деловиты и собранны. Юрий ощутил в них особую сноровку. Они не были похожи ни на кого из тех, кого он видел до сих пор.

Клушинские ребята принесли пустые вёдра и помогали перелить бензин из подбитой машины. Лётчики благополучно поднялись в воздух. Тень их самолёта проворно побежала по лугу.

Юра долго стоял, задрав голову. Ах, если бы взлететь вместе с ними! Подняться высоко-высоко…

ВОЕННЫЕ ГОДЫ

Фашисты ворвались в Клушино ранним утром на трескучих мотоциклах.

Крайнюю гагаринскую избу гитлеровцы заняли сразу. Хозяева очутились под холодным дождем, который сеял и сеял с какой-то безнадёжной унылостью. Ночевали на огороде. Подстелили солому, детей укутали дерюжными мешками.

Утром на примятой траве засеребрился первый иней.

— Землянку придётся рыть, — простуженно кашляя, сказал отец. — Иначе пропадём: зима близко.

Землянка стала приютом надолго.

Учительница Ксения Герасимовна пыталась продолжать занятия. Юра Гагарин вместе с другими ребятами подбирал в пустых блиндажах немецкие бумажные мешки. Их резали на части, складывали стопой и сшивали в тетради. Ребята хотели учиться наперекор войне.

Две зимы «под немцем» тяжело легли на семью Гагариных. Отец и мать переносили несчастье стойко: они не угодничали перед врагом, не подлаживались к нему. Детей по-прежнему учили отличать зло --">