Александр Семёнович Иванченко - Пингвин Дружок

Александр Иванченко Пингвин Дружок

Антарктида — самый холодный материк нашей планеты. Его берега омывают студёные моря. Это — Антарктика.

К берегам далёкого ледяного континента отправляется много судов, которые ведут там научные работы. На одном из таких судов пошёл в плавание и я, чтобы отловить для Ленинградского зоопарка пингвинов.

В Антарктике много разных пингвинов: императорские, королевские, пингвины адели… Есть ещё австралийские, огнеземельские, кергеленские, очковые, пингвины Гумбольдта… Всех не перечтёшь.

Среди своих собратьев золотоволосые пингвины — самые нарядные. Над глазами у них золотистые хохолки, словно две метёлочки, и, как будто наклеенные, ярко-жёлтые брови. А клюв и глаза — красные. У большинства пингвинов спинки и бока чёрные или грязновато-серые, у золотоволосых — изумрудно-зелёные. А белая грудка кажется шёлковой — такая она гладкая и блестящая.

Красивые пингвины!

Колонию таких пингвинов, в которой. я насчитал сотни полторы птиц, мы нашли на островах у северной окраины Антарктики в Атлантическом океане.

Здесь нет ни вечных льдов, ни снега. Но ветры пронизывают до костей. И почти ежедневно хлещет дождь с градом. Неуютно. Голый камень, грохот океана…

Пингвины прячутся от ветра и града в расселинах прибрежных скал. Здесь же они и гнездятся. Материал для гнёзд — водоросли им выбрасывает на берег море.

Вся жизнь пингвиньей колонии проходит по строгому, словно раз и навсегда заведённому распорядку. Интересно было наблюдать за ними.

Как бы ни бушевала стихия, ранним утром в колонии золотоволосиков. как я ласково назвал этих пингвинов, раздаётся хриплый крик, похожий на крик ослика: «И-а, и-а!»

Это вожак подаёт сигнал вставать и выходить строиться. В колонну по одному.

Ох, до чего же не хочется пингвинам покидать гнёзда! Но вожак, а это, как правило, сильный старый самец, неумолим. Если какой золотоволосик замешкается, сразу: «И-а! И-а!» Мол, живей, живей!

Вот пингвины уже на тропинке. Выстроились в затылок друг дружке, стоят, терпеливо ждут.

Вожак ещё некоторое время медлит, как будто проверяет, все ли в строю. Да, все. Можно отправляться в путь.

Вожак занял своё место впереди.

«И-а! И-а!» — Ша-гом марш!

К морю, на кормёжку…

Так у золотоволосых пингвинов начинается каждый день.

Колонна пернатых подходила к обрыву.

Здесь с гулом и громом разбивался о скалы прибой, я замечал, что пингвинам страшно. Ведь прыгать надо с высоты в добрый десяток метров!

Однако смелый ведь не тот, кто не знает страха. Боязно всем временами бывает. Но если ты храбрец, значит, можешь одолеть свой страх.

Большинство пингвинов так и поступали. Соберутся с духом — раз! — и в море… Но были среди них и не очень решительные. Подойдя к обрыву, они растерянно оглядывались по сторонам и словно просили пожалеть их.

Вожак всегда прыгал последним. Он сердито ворчал: «И-а! И-а!» — это первое предупреждение. «И-а! И-а!» — второе… Ослушаешься — береги спину. А клюв у вожака острый, как наконечник копья.

Пингвины исчезали в клокочущем рёве прибоя. Казалось, всё — утонули…

Но проходило время, и вот, обычно часа в четыре дня, они начинали выскакивать из моря столбиками, будто огромные летучие рыбы.

То выпрыгивая из воды, то опять пропадая в морской пучине, они поджидали девятый вал — самую крупную океанскую волну и на её гребне неслись к берегу, туда, где под обрывом уступ скалы образовал продолговатую площадку.

На эту площадку гигантская волна швыряла пингвинов с огромной силой. Как они умудрялись удерживаться там, до сих пор не пойму. Уступ скалы шириной в два шага, скользкий, а волна, разбившись о каменную стену, обрушивала на него гору воды и с гулом откатывалась обратно.

Золотоволосики отряхивались, чистили перья…

Небольшими группами они собирались на --">