Анатолий Георгиевич Алексин - Дневник жениха

Анатолий Алексин Дневник жениха

Люди, я заметил, охотно признают те свои недостатки, которые фактически являются их достоинствами: «Застенчив я очень!», «Уж слишком я щедр!», «Суровости мне не хватает!»

Но что поделаешь, если я на самом деле застенчив и даже отчасти робок? «Человек без претензий! – говорят обо мне. – Ему так мало нужно…» Но кое-что мне все же необходимо: чтобы тетя Зина была рядом до конца моих дней.

– Моих, Митенька! – поправляет она. – Ведь я на­столько старше тебя…

– Жерар Филипп прыгал с крыш, кидался в огонь, ска­кал на трех лошадях одновременно, а умер в постели. Смерть, как известно, выбирает не по очереди, а по жре­бию, – говорю я. И ей возразить нечего.

Все годы, которые вместила в себя моя память, я с тетей Зиной не разлучаюсь.

Но вернемся к застенчивости. Именно она заставила меня начать этот дневник: довериться бумаге легче, чем людям. Я не собираюсь повествовать о событиях своей жизни: ничего исторически важного в ней пока что не происходит. Я хочу записывать мысли. Если они будут приходить в голову… И дат не буду указывать: какая разница – вчера посетила меня мысль или сегодня? Сегодня она меня, кстати, не посетила.

* * *

Как только появится интересная мысль, сразу начинает казаться, что кто-то ее до тебя уже высказал. Потому, на­верно, что все интересное должно же быть когда-нибудь высказано!

Если человек написал за всю свою жизнь хоть одну талантливую страницу, он, безусловно, талантлив, ибо слу­чайно написать такую страницу нельзя. Это известно. А если я выскажу хоть одну мудрую мысль?.. Ведь она не явится дураку! Думаю, нет: мудрые мысли никогда не пу­тают адресов.

«Всякая любовь хороша уже тем, что она непременно проходит», – с циничным и грустным откровением напи­сал кто-то. Кажется, написал… Потому что лично меня такая мысль посетить не могла, а я знаю, что она сущест­вует.

Про ту любовь ничего определенного утверждать не могу. Но «всякая»? Нет, неправда! Мы с тетей Зиной можем доказать, опровергнуть… Хотя никто нас об этом не просит.

* * *

И все-таки мыслей у меня на целый дневник не хва­тит. Не наберется. К тому же, их рождают события. Так что от событий никуда не уйдешь!

В школе учитель физкультуры, имевший привычку хо­хотать, если кто-нибудь из нас падал и ушибался, упрекал меня в безволии: «Женский какой-то характер!»

– Прости, Митенька, иного характера ты у меня пере­нять не мог, – извинялась тетя Зина. – Под женским игом жить – по-женски выть!

Я сломя голову бросался возражать против слова «иго».

Потому что ее «иго» подарило мне дом, уют и спокойствие: ни одного поступка я без благословения тети Зины не со­вершал.

Люди часто не верят, что за благополучием в челове­ческих отношениях не таится ничего, кроме благополучия. Счастье чужого дома вызывает у них подозрение. А иногда раздражение… Мальчишки во дворе дали самому близкому мне человеку прозвище «Буксир „Тетя Зина“. Их почему-то зло веселит, что этот милосердный „буксир“ тянет за собой „баржу“, то есть меня.

– Ничего: пойдешь в институт – наберешься мужской твердости! – обещала мне тетя Зина.

У тети свое видение мира. Настолько свое, что даже собственный характер представляется ей не вполне таким, каков он на самом деле. К примеру, безволие по наследству от нее передаться мне никак не могло. Если бы существо­вали олимпийские игры, где люди состязались не в видах спорта, а по каким-либо душевным качествам, тетя Зина стала бы обладательницей минимум трех золотых медалей: за твердые убеждения и искусство отстаивать их; за спо­собность ни одного дня и буквально ни одного часа не принадлежать себе самой и за уникальное сочетание внеш­ней и внутренней аккуратности. Получила бы она, я уве­рен, и парочку серебряных медалей… А за бронзовые я бы ей не позволил бороться!

Тетя Зина заведует библиотекой и считает, что только продолжение ее пути сулит мне начало самостоятельности.

– Не хочу быть ханжой, – сказала она. – И думаю в данном случае не столько о процветании библиотечного дела, сколько о твоем будущем. Художнику для выявления «главной темы» необходим выгодный фон! Слово «выгод­ный», быть может, не благозвучно? Но когда речь идет о твоих интересах, я готова пренебречь принципами.

Есть термин «материнские жертвы», но нет термина «тетины жертвы». Он бы звучал пародийно.

Потому что только моя тетя сумела --">