Игорь Маркович Ефимов - Пурга над «Карточным домиком»

нужно в оба глядеть.

— Ас тем что? С самим? Который всю кашу заварил?

— С ним хуже всего. Он ведь над собой опыт ставил, так что ему больше всех досталось. Я только что разговаривал с научным городком: опасаются за жизнь. Единственный он из всех до сих пор в сознание не пришел.

— Беда… Но, может, поспеют еще, спасут? Так ходко идут, что за час, думаю, доедут. Теперь, говорят, чуть не с того света научились возвращать. Как это называется? Ре… Ру…

— Реанимация. А кстати, знаете, кто там первый на помощь пришел? — Алексей Федотыч не мог сдержать горделивых ноток. — Наши ребята, интернатские. Те, что заблудились и туда забрели. Как и что, еще не знаю, но из научного сказали: спасибо за таких ребят. Будем их награждать.

— Ну вот, а вы так волновались. Я же говорила, что все обойдется. Не маленькие они, чтобы пропасть совсем.

— Боюсь только, что дома их по-другому наградят. Вы, Анечка, свяжитесь еще раз с Зипунами — предупредите, успокойте. Объясните, как все вышло.

— Хорошо. Сейчас попробую.

Но не успела она нажать на кнопку вызова — Зипуны позвонили сами.

— Анечка? Ешкилева говорит. Ну, что там? Не слыхать чего нового? Вроде и объяснили мне, что нашлись они, а все равно места себе не нахожу.

— Не волнуйтесь, Катерина Андреевна, все хорошо. Ребята живы-здоровы. И отряд спасательный с врачами только что туда проехал. Думаю, к утру привезут их, увидитесь.

— Ох, прямо и не знаю, верить тебе аль нет. Может, ты меня просто утешить хочешь, а? Ведь если б случилось что худое, сразу бы не сказала? Так же подготавливала бы сперва, успокаивала, а потом хлоп — обухом по голове.

— Да вы что? Что вы такое говорите? Ну, вот погодите, я вам сейчас докажу. Хоть и просили меня не звонить, не беспокоить зря, но… Сейчас…

Она перегнулась через стол к радиотелефону, сняла трубку и, прижав ее щекой к плечу, постучала по рычагу.

— Дом лесника?.. Кто это? Дима, ты? Не заснул? Можешь поговорить со своими Зипунами? Катерина Андреевна очень беспокоится, не верит мне про вас.

— Тетя Катя?! — Голос Димона звучал явственно, но словно бы сквозь трубу. Наверно, прикрывал рот ладонью. — Я это, я! Снегирев, да. Целы мы, все целы, не волнуйтесь. И Колька ваш — вон он, рядом на лавке спит… Нет, он по-нормальному спит — не бойтесь… Устал… Будить? Не могу — рука не поднимается. Он три часа около «Мнемозины» отдежурил. Сейчас его Лавруша сменил… Ну, около машины этой. Тетя Катя, я вам хочу сказать про Кольку: вы не знаете… Не знаете, какой он выдающийся. И мы не знали… Пусть! Пусть выдающийся неслух! Зато мы-то все оказались слишком послушные. Нам приказали бежать из здания, мы и драпанули. А он — нет! Единственный не послушался и остался… Просто почуял. Почувствовал, что нельзя уходить. Если б не он… Я тоже чуял, что нельзя, по не так сильно — и ушел. Эх, зря я вам рассказал. Вы теперь еще больше его ругать будете… Но мы его теперь знаете как будем защищать! А что — даже и от вас. Потому что он теперь всегда — с нами. Навсегда… И если кто-нибудь в деревне или интернате хоть пальцем…

Анечка, слушая этот разговор, согласно кивала, улыбалась и показывала рукой на радиотелефон, будто хотела сказать: «Вот видите? А вы не верили».

--">