Терри Пратчетт - Джонни и бомба

Терри Пратчетт Джонни и бомба

Я хотел бы выразить свою признательность Метеорологической службе и Королевскому монетному двору, а также моему старому другу Бернарду Пирсону (который знает почти все, а если чего-то вдруг не знает – то непременно знает того, кто знает). Если в этой книге есть какие-либо исторические неточности, то вся вина за них лежит на мне – значит, я невнимательно слушал. Но кто знает, что происходило в другой Штанине Времени?

Автор

1. После бомбежки

Девять вечера, Хай-стрит в городе Сплинбери. Темно. Временами в прорехи облаков выглядывает полная луна. Ветер дует с северо-запада, недавняя гроза наполнила воздух свежестью и сделала булыжники мостовой скользкими.

По улице очень медленно и размеренно вышагивает полицейский.

Тут и там, если подойти поближе, можно различить полоски света, пробивающиеся из окон, несмотря на затемнение. Там, за окнами, течет обычная жизнь: изнутри доносятся приглушенные звуки фортепьяно – кто-то упорно штудирует гаммы; бормотание беспроволочного телеграфа перемежается негромкими взрывами смеха.

Перед витринами некоторых лавок навалены мешки с песком. Плакат на стене одного из магазинчиков призывает «копать за Победу», словно победа – репа или картошка.

У горизонта, в той стороне, где Слэйт, лучи прожекторов обшаривают небо, пытаясь высмотреть сквозь завесу облаков бомбардировщики.

Полицейский завернул за угол и двинулся дальше уже по другой улице. Мерный стук его шагов далеко разносится в тишине.

Этот привычный ритм привел его к методистской часовне и теоретически должен был вывести дальше, на Парадайз-стрит. Но не сегодня, потому что сегодня Парадайз-стрит уже нет. Она перестала существовать прошлой ночью.

У часовни стоит грузовик. Из-под брезентового верха кузова пробивается слабый свет.

Полицейский постучал в борт.

– Эй, ребята, тут парковаться нельзя. Я оштрафую вас на кружку чая, и забудем об этом, по рукам?

Угол брезента откинулся, на землю спрыгнул солдат. Полицейский мельком успел увидеть нутро кузова: желтый шатер теплого света, нескольких солдат, сгрудившихся вокруг маленькой печурки, густые клубы табачного дыма.

Солдат ухмыльнулся.

– Кружку чая и сэндвич сержанту! – крикнул он своим.

Из недр кузова появились кружка обжигающе горячего черного чая и бутерброд размером с кирпич.

– Премного благодарен, – сказал сержант, принимая угощение, и прислонился спиной к борту грузовика. – Ну, как оно? – спросил он. – Что-то большого буха пока не слышно.

– Это двадцатипятитонная. Прошила весь дом насквозь, проломила пол подвала да так и лежит. Здорово вам досталось прошлой ночью, да? Посмотреть не хотите?

– А это не опасно?

– Конечно, опасно, – с энтузиазмом откликнулся солдат. – Поэтому мы и здесь, верно? Идемте.

Он затушил сигарету и сунул окурок за ухо.

– Я думал, вы должны охранять ее, – сказал полицейский.

– Да болтались тут с утра какие-то двое, наложили в штаны и смылись, – усмехнулся солдат. – И вообще, кому взбредет в голову красть невзорвавшуюся бомбу?

– Да, но… – Сержант посмотрел туда, где еще вчера была Парадайз-стрит. Оттуда доносилось похрустывание битого кирпича. – Кому-то, похоже, все-таки взбрело, – закончил он.

– Что?! – всполошился солдат. – Да мы там повсюду развесили предупреждения! Только-только покончили с этим да сели попить чайку! Эй, там!

Они бросились бегом по мостовой, усеянной кирпичной крошкой.

– Это же не опасно, верно? – снова спросил сержант.

– Еще как опасно, если бросать в чертову штуковину битые кирпичи! Эй, ты!..

Луна вышла из-за облаков. Солдат и полицейский увидели нарушителя – кто-то маячил в дальнем конце разрушенной улицы, у стен консервной фабрики.

Сержант остановился как вкопанный.

– О нет, – простонал он. – Это же миссис Тахион!

Солдат уставился на щуплую фигурку, волочившую за собой по битому кирпичу какую-то тележку.

– Кто это?

– Только не шуми, хорошо? – прошептал сержант, стиснув его запястье. Он включил карманный фонарик и изобразил на лице доброжелательность. Получилось что-то вроде гримасы безумца, который очень хочет завоевать доверие. – Миссис Тахион? Это я, сержант Борк. Холодновато нынче, верно? А в участке вас ждет такая хорошая камера, теплая и уютная, да? Пожалуй, для вас там даже найдется кружка горячего какао, если вы прямо сейчас пойдете со мной…

– Она --">