Диана Ибрагимова - Шепот пепла

Диана Ибрагимова Шепот пепла

© Диана Ибрагимова, текст, 2018

© Макет, оформление. ООО «РОСМЭН», 2018

* * *

Пролог

И тогда люди отказались от чувств тяжких и непокорных, оставив себе только те, с которыми жить легко, а грешить не совестно. Но чувства не отказались от людей и стали рождаться в семьях детьми с Целью. Когда-то сетеррийцы называли их «пережитками», как нечто устаревшее и ненужное, а потом придумали другое слово – «порченые».

(Из черновиков книги «Племя черного солнца» отшельника Такалама)

Только спустя десять лет мучений и скитаний Маито получил право освободиться от обузы. Астре навсегда запомнил слова, которыми закончилось его детство. Как-то вечером после очередного новоселья уставшая за день мать села у окна, подперла подбородок ладонью и сказала со вздохом:

– Наконец-то как люди заживем. Отмучились.

А назавтра пришел странный человек. Отец привел его поздно ночью, когда в большинстве домов затворили ставни и погасили свечи. Человек был еще не стар, худ и очень высок. Войдя, он почти коснулся макушкой потолка и загородил настенный светильник. Тень, похожая на колонну, упала на ситцевый полог, за которым прятался Астре. Младшие спали тут же – за ширмой, на общей кровати. Они не слышали ни шагов, ни ноток испуга в родительских голосах.

Незнакомец едва слышно поздоровался с хозяйкой и прошел к столу. Чуть сдвинув штору, Астре смог разглядеть его пыльную одежду и затылок с коротко стриженными волосами медного цвета. А еще заложенную за спину руку в истершейся кожаной перчатке. Она держалась на ремне, перекинутом через плечо, и совсем не двигалась.

Незнакомец устроился на сундуке. Мать засуетилась у печи. В воздухе витал сладкий запах молочной каши с маслом, оставшейся с ужина. Отец предложил гостю стакан вина и, когда тот выпил, спросил:

– Стало быть, завтра и выходим?

– Если все готово, то и выходим. Сонного питья раздобыли?

– Да нам и не надо питья-то, – сконфузился отец. – Чего зазря тратиться? Не убежит он.

– Безногий он, – тихо добавила мать.

Она дала незнакомцу ложку и принялась громко, почти остервенело выскребывать кашу из котелка. Словно стыдилась собственных слов и хотела поскорее заглушить их другими звуками.

– Ясно тогда, – кивнул человек. – Еды и воды надо взять поболее. На трид^[1] хватило чтобы.

– Аи-аи, это я мигом соображу. На лошадей погрузим, – заверил его отец.

– Лошадей твоих у границы оставить придется. Денег прихвати. Знаю я там мужика одного, уплатишь ему сребреник, чтобы скотину твою кормил-поил, пока мы не вернемся.

– А точно ли худом не выйдет? – Мать сжала в руках передник. – Младших у меня двое. Не помрут теперь, а?

– А что, не десять ему?

– Десять! Десять! – принялся уверять гостя Маито. – Уже трид как!

– Тогда не помрут. Долг совести уплачен.

После ужина человека уложили на лавке у дальней стены. Закончив приготовления, родители тоже легли отдыхать. Ослепший без света дом наполнился тихими звуками, от которых под полог забиралась дрема, и веки сами собой опускались под неведомой тяжестью. Все покорились сну, лишь Астре не мог сомкнуть глаз. В мыслях накрепко засели отцовские слова: «Не убежит он». Так от чего нужно бежать? Мальчик невольно заерзал от плохого предчувствия. Ему захотелось спуститься на тележечку и покатить прочь из дома, но снаружи было куда страшнее.