Николай Мизийски - Я на Марсе

Николай Мизийски Я на Марсе

Глава I. Давайте познакомимся

Мне уже тринадцать лет. Сколько я себя помню, мама неизменно советует мне быть всегда учтивым. С уверенностью могу сказать, что в этом она добилась кое-каких успехов. Например, когда к нам в гости приходит бабушка Мария, я не бросаюсь внезапно ей на шею, а кротко говорю:

— Добро пожаловать, дорогая бабушка! Как тебе ночью спалось?

Поэтому-то у бабушки Марии при ее ревматизме и других болезнях совершенно здоровая шея.

Труднее всего маме приучить меня к молчанию в тех случаях, когда болтать не следует.

— Ты слишком болтлив, мой мальчик, — упрекает она меня. — Из-за тебя человеку слово вставить некогда!

Особенно нервничает она, когда к нам приходит кто-то посторонний и я начинаю с ним беседовать. Чужие люди ведут себя с детьми очень мило — наверное, считают, что это нравится родителям. Однажды к нам пришла какая-то тетенька с длинными красными ногтями. Мама с ней держалась очень дружески, но почему-то не предложила ножницы, чтобы хоть чуть-чуть укоротить ногти. Я не знал, что гостья ничего не смыслит в футболе, иначе не стал бы терять два часа на рассказ о мировом чемпионате. Наш разговор начался так:

— Ну как дела, малыш?

— Спасибо, нехорошо.

— Почему?

— Вывихнул палец на правой ноге и теперь не смогу целую неделю играть.

— Играть?

— Ну конечно! Я же центральный защитник команды.

— Ах, так ты футболист?

— Еще какой! Вы в футболе разбираетесь?

— Немножко.

— И вы знаете Пеле и Пепе?

— Одного Пепе.

— И какого вы мнения о нем?

— Скверного. Мяукает противно.

— Про кого это вы?

— Про соседского кота.

— А я имею в виду бразильских футболистов. Пока мама будет варить кофе с цикорием, я объясню вам самое необходимое, чтобы вы не были такой отсталой.

Из кухни донесся мамин голос:

— Саша, веди себя прилично! Вместо того чтобы болтать о своем футболе, сыграл бы что-нибудь. Зачем мы купили тебе скрипку?

— Ой, нет! — воскликнула тетя, подпрыгнув так, словно сидела не на диване, а на еже. — Лучше о футболе! У Троянских мне уже играли…

Тогда я как начал — не остановишь! Принес газетные вырезки, фотографии нескольких команд. Все рассказал.

Незнакомая тетя ушла, обогащенная новыми знаниями, но у нас больше никогда не появлялась.

— На будущее запомни, — сказала мама, выпуская меня из кладовки, — я заранее буду тебя там запирать! Мне тоже хочется сказать своим гостям пару слов.

По-своему мама, наверное, права, но что же мне делать, если всегда так о многом хочется рассказать людям! Особенно теперь — после того как я вернулся из большого космического путешествия. Надоело мне сидеть в одиночестве среди кухонной утвари да банок с солениями — вот и предлагаю: давайте познакомимся. Когда знакомство состоится, все остальное — гораздо проще. Я буду говорить, а вы будете слушать, поскольку, мне кажется, вы хорошо воспитаны. Что же касается мамы, то она будет молчать. Позовет меня только в столовую — на ужин, чтобы я не забывал прибавлять в весе. Но будем надеяться, что до того времени мой рассказ кончится.

Меня зовут так: Александр Александров Александров. Имя не из коротких и выговаривается с трудом, но моей вины в этом нет. Никто не спрашивал ни у дедушки, ни у папы, ни у меня, когда нам давали это имя.

В нашем классе я выше всех. Сижу за последней партой, и никому не заметно, когда я списываю задание по арифметике. Кроме того, я занимаю первые места по прыжкам в длину и высоту, но скромность не позволяет мне это подчеркивать. Кто интересуется, может посмотреть протоколы наших пионерских состязаний.

Мой лучший друг — Крум Петров Попов. Крум — несчастный мальчик. Когда его вызывают к доске, он, в отличие от меня, не успевает спросить, что было задано, — слишком уж быстро произносится его короткое имя. Зато у Крума хороший аппетит и повышенная упитанность. Никто, например, ему не говорит: «Если не доешь обед, в кино не пойдешь!». Или: «Что ты все жуешь и жуешь, как теленок! --">