Мария Петрова - Чёрное солнце

вернулась в шесть утра, опустошенной и замерзшей. Усталости я не чувствовала, внутри меня все бурлило и восхищалось. Мэдоку не было в квартире. Несколько раз он сбросил трубку, этого было достаточно, чтобы убедиться, что он жив. Скорее всего гоняет паршивый чай с Клодом за не менее раздражающими нервными разговорами.

Я переоделась и повесила платье. В моей голове не затихали голоса, душа подстраивалась и перебирала все мои воспоминания. Она никак не сопротивлялась, переходя ко мне. Она пахла чем-то неизвестным для меня, и разглагольствовать ароматами не спешила, это был запах и ощущения эпохи за две до моего рождения, совершенно иной мир. Шепот постепенно стихал, тогда я и поняла, что хочу курить, и, скорее всего, буду, что это стало нормальным для меня. Многое теперь изменится, что-то привычное станет чужим, и то, до чего у меня еще не дошли руки войдет в быт и останется привычкой.

В семь хлопнула дверь. Я вышла. Мэдоку моей новой вредной привычке не обрадовался, хоть и не подал виду.

– Давно ты тут? – спросил он.

– С шести.

– Она в тебе?

– Типо того.

– Хм, почему так неуверенно?

– Напрягает, что теперь все будет с ног на голову.

– Просто будешь чаще колебаться в выборе пирожных к вечеру, а так нормально, – он прошел в кухню.

– Ты же шутишь, да?

– Нет, я тебя успокаиваю.

Я села рядом с ним на диван. Мэдоку забрал у меня сигарету и докурил.

– О чем ты разговаривал с Клодом?

– О тебе, о ком еще, – он был сильно напряжен, отвечал коротко, я сразу почувствовала подвох. – Мы пришли к согласию.

– Правда? К какому?

– Ну, нам помог Анго. Кто-то из людей Клода всадил ему пулю в лоб, еще в поместье, и они открыли огонь.

– Вот черт… он же выжил?

– Ему придется долго восстанавливаться, но он жив. Как можно говорить о высшем существе нежити, что оно живо, по сути никак. Ни жив, ни мертв. Мертв скорее не Анго, а Клод.

Я обомлела.

– Как это случилось?

– В смысле, как нам это удалось? – с нажимом спросил Мэдоку. – Очень просто – помощь высшей силы, призванной гневом высшего существа. Анго не просто чувак с набором заклинаний в записной книжке, у него порой намеренья серьезней чем у тех, кто на него охотится.

– Сильно.

Мэдоку встал, походил по комнате, как тигр по клетке, и вдруг выдал.

– Он никогда тебя не любил, даже не пытался. Не стоит даже расстраиваться из-за него.

– Ясное дело, но он же дарил мне иногда хорошие воспоминания и впечатления.

– Это была иллюзия. Все, что было до смерти Марка, считай, иллюзия, жизнь начинается сейчас, и там, где будет свобода, страдания и боль.

– С чего вдруг? – недоверчиво спросила я.

– С того, что легко теперь не будет, но зато как интересно!

Мне было все равно. Так наплевать, как не было никогда, но уже по-человечески.

--">