Николай Николаевич Ляшко - Нарная чертовщина

себе взял Алешкин, дружкам Мишкин и Вяськин дал и повел их.

Шли они огородами, репой лакомились и пришли к тюрьме перед утренней поверкой. Дернули у ворот за ручку-дзинь! Выглянул новый подворотный надзиратель, настежь калитку распахивает и улыбается: рад. Начальник прибежал. Алешка выступил вперед да в ноги ему — бух:

— Заставьте, — плачет, — рек добром поминать. Бешеной собаки испугались мы вчера. Думаем, кинется она на нас, станем мы все бешеные, и не управится с нами, с бешеными, господин начальник, вы, значит. Ну, и побежали мы от беды, собаку эту чтобы на огороды от арестантов заманить… Ну, и сгоряча наделали делов всяких.

Я в тюрьму вернулся, а ребята не успели.

Начальник улыбается и спрашивает:

— А как ты из карцера ушел?

Алешка вздохнул и завел;

— Жалко, — говорит, — мне стало Мишку и Ваську. Заблудятся, думаю, в лесу, потому — собака бешеная, а место глухое. Ну, я Цугая и сговорил: пообещал ему на том свете его грехи взять на себя. Прихожу в лес, а ребята ревут. Увидали, так и кинулись: доведи, говорят до тюрьмы. Вот я и привел.

Начальник и старший руки потерли и велели запереть леших в светлый карцер.

— Ну, не верили? Примечай теперь…

Час, два, три просидели лешие, а в животах только и добра, что репа. Постучали, подождали, еще постучали, — как в гробу. Разъярились, сняли с ног боты и ну молотить ими в дверь. Прибежал старший со сворой своей:

— Чего надо?

— Есть давай!

— Не подохнете! Открывай!

Ворвались надзиратели в карцер, избили леших за убитых надзирателей, боты и все, чем стучать можно, отобрали и ушли…

— Ну, не верили?

III

Из города приехало военное и судейское начальство.

Повели к нему леших. Начальник перед главным генералом вертится, рассказывает, как явились лешие в тюрьму, что говорили, и хихикает. Генерал послушал его да как порскнет носом и ну картавить:

— Глупости городите!

Начальник чуть с душой не расстался: хотел угодить, намекнуть, что ему пора вверх по службе итти, а вышло вон что. А тут еще старший вошел и ну мигать ему. Начальнику надо к генералу подлизываться, а он мигает и мигает. Обозлился начальник и спрашивает:

— В чем дело?

— Привели там…

— Кого привели? Давай сюда.

Старший глаза пучит, подмигивает, а начальник опять:

— Давай, говорю, сюда…

Повел старший плечом и ввел в контору пристава, полицейских, а с ними всамделешних беглых арестантов, Алешку, Мишку и Ваську: в лесу в камышах схватили их.

Глянуло начальство и обомлело: справа Алешка, Мишка и Васька и слева Алешка, Мишка и Васька. Только и разницы, что одни босые, другие в ботах. Пристав рапортует, как было дело. Генерал покраснел, собрал с лысины пот в платок, крикнул:

— Чогт знает что! — и поманил к себе всамделешнего Алешку:

— Эй, хагя! Ты кто?

— Алексей Сусликов.

Генерал к Алешке-лешему:

— А ты кто?

— Алексей Демьянович Сусликов.

— Фу, чогт!..

Кинулось начальство опрашивать тех и других, а Алешка-леший выступил и говорит:

— Не извольте беспокоиться: мы-ста и есть настоящие, потому и билеты при нас. Вынимай, ребята!

Вынули лешие тюремные билеты и подают. Поглядело начальство в билеты, по-куриному заокало:

— Конечно, точно, подписи несомненны, — и к всамделешним: — Где билеты?

Те в карманы, в шапки, — нету билетов. Побелели безбилетные, даже не арестанты — и затряслись:

— Обронили мы, ваши благородия…

— Обгонили, бгодяги! В катоггу! — затопал генерал.

— Да, ваши благородия, мы, вот истинный господь, мы — это мы, а это…

— Нет, мы — это мы! — затараторили лешие и пальцами на всамделешних показывают: — Гляньте, нешто похожи они на всамделешних?

Тут судейское начальство вмешалось: надо, мол, вывести одних и допросить других. Вывели леших. Начало начальство распытывать всамделешних: кто они, сколько годов им, как отцов, дедов, бабок звать и прочее. Ничего не вышло: всамделешние сбивались, путали, у леших же все без запинки выходило. Начальство руками развело, велело запереть леших особо, всамделешних особо, осмотрело карцер, фортку в коридоре и ну тюрьму обходить.

Лешие уселись в камере на полу и ждут. Открыл надзиратель дверь к ним, рявкнул:

— Встать! Смирно! Руки по швам! — а они ни с места.

Генерал по-картавому на них:

— Пгиказываю встать!

А Алешка в ответ:

— Больно отощали мы, барин!

— Ты ггубить! В кандалы! Всех!

Старший метнулся --">